О тех, кто предал Францию

Половина сотрудников парижского отделения агентства Рейтер выехала в Тур еще до того, как французское правительство покинуло столицу. Пора было, пожалуй, перевезти остатки нашего инвентаря в здание агентства Гавас, которое почти совершенно опустело, так как гавасовский персонал тоже переехал в Тур. Из работников агентства Рейтер в Париже оставалось трое — Гарольд Кинг, Кортней Юнг и я. Все утро мы сжигали дела агентства, не желая оставлять немцам ничего, что могло бы им пригодиться. Уехать мы решили на следующий день.

Большинство магазинов было закрыто, а владельцы их покинули город. Но кое-где еще торговали. Открыта была моя молочная и моя бакалейная лавка. Портной-шотландец, который днем раньше принес мне пару брюк, тоже не собирался уезжать: автомобиля у него нет, а стоять в хвосте на вокзале он не намерен. 11 июня из Парижа можно было выехать только через один вокзал — Лионский, все остальные были уже закрыты. Английские подданные не отдавали себе отчета в том, что Париж не сегодня — завтра будет захвачен немцами. А англичане и другие иностранцы, приезжавшие с юга, вообще не знали, что происходит. Группа англичан прибыла в Париж из Италии 11 июня. Они отправились на станцию; после нескольких часов стояния в очереди англичанам заявили, что билетов им не выдадут, так как у них нет французских удостоверений личности. Но оказалось, что можно очень легко пробраться на перрон без билета. В течение четырех дней они разъезжали по Франции и доехали до Бордо без всяких билетов. Вообще приключения с уезжающими бывали самые удивительные.

12 июня утром, за день до того, как немцы расположились на бивуаках в Булонском лесу, мы выехали из Парижа на двух автомобилях.

В двухместный «Форд» мы упаковали две пишущие машинки, кое-какие папки с делами, наш личный багаж и разбирающуюся на части лодку. Я считал, что она нам может пригодиться, если немцев не удастся остановить: мы покинем французские берега, когда захотим. К сожалению, я забыл одну из необходимых частей в Париже, и от лодки нам было мало проку. Мы хотели выехать из Парижа на юг через Орлеанские ворота, но полиция остановила нас, так как там был назначен сборный пункт для только что призванных новобранцев. Трудно предположить, что их мобилизовали в последний момент для усиления войск на Луаре. Более вероятно, что власти хотели держать их под своим контролем, так как именно эта молодежь школьного возраста скорее всего могла попытаться организовать оборону Парижа.

Мы потратили три часа на первые 5 миль. Порою мы делали не больше 100 ярдов в час, а иногда удавалось проехать за час 2—3 мили. Мы попали в густую колонну автомобилей, шедших по три, а иногда по четыре в ряд, так что занята была вся дорога. Некоторые пробовали объехать колонну сбоку — не по дороге, а между деревьями. К 6 часам утра вереница автомобилей тянулась на милю впереди нас и мили на две за нами. С каждой минутой хвост позади вырастал. В течение нескольких суток можно было ежедневно наблюдать такую же картину: великий исход из столицы. Раньше всех поспешили уехать богачи, за ними потянулись торговцы, а потом и люди победнее. Большинство автомобилей давно уже были уволены в отставку за выслугой лет и праздно стояли в гаражах. Больше половины машин не имело стартеров. Чуть ли не каждые десять минут мы останавливались и, чтобы не тратить даром бензин, выключали моторы. Затем раздавался сигнал: можно двинуться дальше; все выскакивали и заводили моторы. Если это удавалось не сразу, задние поднимали шум, и многим приходилось просто подталкивать плечом свою упрямую, тяжело нагруженную машину. Проехав 10—20 ярдов, мы снова останавливались; эта трагикомедия повторялась часами, но настроение у всех было очень веселое. Милях в пяти от Парижа нам удалось выбраться из колонны, которая продолжала путь к Рамбуйе и в конце дня подверглась ожесточенной воздушной бомбардировке и пулеметному обстрелу. Выкарабкавшись из гущи, мы поехали под деревьями по проселкам. Над нами сияло солнце, вокруг было тихо и мирно, но стоило въехать в какой-нибудь город или деревню, как мы сейчас же чувствовали всю близость войны.

Тяжелое впечатление производили автомобильные очереди, ожидавшие бензина. Если кто-либо пытался получить бензин без очереди, завязывалась ожесточеннейшая перепалка. В некоторых городах полицейскую службу несли английские унтер-офицеры, а на всех перекрестках стояли французские военные патрули. Путь от Парижа до Орлеана (75 миль) занял у нас двенадцать часов. В Орлеане мы ночевали в своих машинах на площади, как и сотни других беженцев. В Тур мы добрались лишь на следующий день.

Глава XIII

ТУР И БОРДО

Попасть после благодатной тишины деревенских проселков в бессмысленную сутолоку Тура было все равно, что войти в ворота с надписью: «Оставь надежду всяк сюда входящий». И судя по разговорам, которые приходилось слышать, сенаторы, депутаты, общественные деятели и генеральный штаб действительно отказались от всяких надежд.