О тех, кто предал Францию

Основным чувством всего французского трудящегося народа была ненависть к фашизму. Сама жизнь сплачивала его в единое целое.

Теперь во французской политике роли переменились. Со времени подписания Версальского договора крайние правые партии защищали в своей политике этот договор как неизменный и нерушимый. Левые партии нападали на него за его беззаконие и несправедливость. Теперь же французский пролетариат решительно требовал сопротивления национал-социализму, в то время как партии, представляющие французские деловые круги, торопились пойти на уступки Гитлеру.

Пакт между социалистами и коммунистами, подписанный 27 июля 1934 года, не мог не вызвать отклика в рядах радикал-социалистской партии. Левое крыло радикал-социалистской партии начало колебаться. В недалеком будущем предстояли выборы. Радикал-социалисты начали более доброжелательно прислушиваться к проектам предвыборного союза с социалистами и коммунистами. Только таким путем могли бы они обеспечить себе возвращение в палату. От своих избирателей из провинции они получали груды писем и сообщений. Общественное мнение не проявляло никаких колебаний в пользу Думерга — наоборот.

В конце октября 1934 года атмосфера в Париже чрезвычайно накалилась. Ходили упорные слухи, что «Боевые кресты» готовят новый путч. Полковник де ла Рок произносил хвастливые речи, полные угроз по адресу тех, «кто тайно замышляет свергнуть великого патриота Думерга»; «Боевые кресты» возобновили в широком масштабе военные маневры и пробные мобилизации, в которых участвовало большое количество самолетов. Де ла Рок был принят маршалом Петэном. Эта встреча должна была остаться в строжайшей тайне, но вести о ней просочились наружу, и это усиливало напряжение. Фондовая биржа реагировала на все это чрезвычайно болезненно. Париж жил в атмосфере, граничащей с гражданской войной.

Клика Думерга готовила оружие. Газета «Тан» гремела: «Думерг — на верном пути; мы должны помочь ему и следовать за ним. Шаг, которого он ждет от нас, будет последним и разумнейшим шагом. Если государство не будет реорганизовано так, как это предлагает Думерг, то через несколько лет, может быть даже месяцев, от нашего либерального режима ничего не останется».

Серьезность подобной угрозы, исходившей из этого полуофициального источника, была ясна всякому.

В информированных кругах называли даже точную дату переворота—11 ноября, годовщину заключения мира. В этот день «Боевые кресты» и другие организации бывших фронтовиков устраивали традиционные парады с шествием мимо могилы Неизвестного солдата и неугасимого огня под Триумфальной аркой. На этот раз, как говорили, участники парада не разойдутся. В то время как самолеты «Боевых крестов» «закроют парижское небо», их отряды захватят главные пункты столицы и многих провинциальных центров. Затем они прикроют «старую говорильню» — палату депутатов — и утвердят пресловутый «директорат пяти». На этот раз называли следующих кандидатов: Думерг, Петэн, Лаваль, Марке и генерал Вейган. Тардье не был в их числе. Тардье так никогда и не простил де ла Року это свое исключение из списка будущих диктаторов. Он отомстил полковнику несколько лет спустя.

Левые тоже готовились. Париж был в волнении. Демонстрации следовали за демонстрациями. Самая внушительная демонстрация левых партий произошла накануне съезда радикал-социалистов.

Около ста тысяч человек вышли на улицы Парижа, требуя отставки Думерга и отмены его жестких финансовых декретов.

Помощь пришла с неожиданной стороны. Выступил Жорж Мандель. Он принадлежал в палате к группе независимых республиканцев. Как ближайший любимый сотрудник Клемансо он пользовался большим доверием среди правых партий палаты. Он убедил наиболее влиятельных членов правого крыла в том, что попытка ввести фашизм при помощи путча приведет к продолжительной и кровопролитной гражданской войне. И нельзя быть уверенным в благоприятном исходе, ибо массы против фашизма и настроены воинственно.

Любопытно, что человек, который в конечном счете решил исход событий, был министр общественных работ в кабинете Думерга — Пьер-Этьен Фланден. Он в завуалированной форме предложил радикалам объединить силы с представляемой им группой и создать новый кабинет, в который бы не входил Думерг. Эррио ухватился за эту идею. Избегая серьезного конфликта с Думергом по основной проблеме — о реформе конституции, он выбрал для нападения сравнительно незначительный бюджетный вопрос. Думерг упорно отстаивал свои предложения. Радикал-социалистские министры внезапно покинули зал, прячась за массивную спину Эррио. Кабинет Думерга перестал существовать.

Наступил день предполагаемого путча. 11 ноября колонны «Боевых крестов» маршировали по Елисейским полям, оглашая воздух злобными криками: «Мы требуем Думерга!» «Власть Петэну!» «Мы требуем Вейгана!» Но весь этот шум и буйство были уже ни к чему. Дряхлому, утомленному ничтожеству — он снова стал для своих сторонников прежним «Гастонэ» — оставалось только сесть в поезд и укатить домой в Турнфей.