О телевидении и журналистике

Таким образом, в отношении информации наблюдается все большое разделение на тех, кто способен читать так называемые серьезные газеты (если они еще могут считаться серьезными из-за влияния на них телевидения); тех, кто имеет доступ к международным изданиям и радиостанциям на иностранном языке; и тех, чей политический багаж сводится к информации, поставляемой телевидением, т. е. у кого он практически отсутствует (если не принимать в расчет информацию, получаемую от непосредственного присутствия на экране мужчин и женщин, находящихся в центре внимания: их манера держаться, выражение лиц и т. п. — это знаки, которые способны читать даже самые обездоленные, что во многом ведет к их разочарованию в большинстве политиков).

Скрывать, показывая

Я подчеркнул здесь факты, наиболее бросающиеся в глаза. А сейчас мне бы хотелось поговорить о том, что немного менее заметно, и показать, каким образом телевидение может, как это ни парадоксально, скрывать, показывая: либо показывая не то, что надо бы показать, если принять во внимание, что цель телевидения — информировать людей; либо показывая то, что нужно показать, но но показывая на самом деле, а делая так, что показываемые факты теряют всякое значение; либо показывая события таким образом, что они приобретают смысл, не соответствующий действительности.

Я воспользуюсь двумя примерами, взятыми из работ Патрика Шампаня. В книге «La misère du monde» Патрик Шампань посвятил одну из глав тому, как средства массовой информации освещают так называемый феномен «городских окраин». Он показал, каким образом журналисты, движимые склонностями, свойственными этой профессии, присущим им видением мира, профессиональными навыками и диспозициями, а также самой логикой этого ремесла, выделяют из той особой реальности, которой является жизнь городских окраин, совершенно особый аспект в соответствии с их собственными категориями восприятия. Метафора, наиболее часто используемая преподавателями для объяснения понятия «категории», т. е. тех невидимых структур, которые организуют восприятие и определяют, что люди видят и чего они не замечают, — это очки. Эти категории суть результат нашего образования, исторического процесса и т. п. Журналисты имеют особые «очки», через которые они видят одно и не видят другое, и благодаря которым они видят вещи определенным образом. Они делают выбор и конструируют отобранные ими факты.

В основе их выбора лежит поиск сенсационного и зрелищного. Телевидение склонно к драматизации в двойном смысле этого слова: оно выводит на сцену, изображает то или иное событие и преувеличивает его значение, серьезность, его драматический, трагический характер. На городских окраинах их интересуют народные волнения. Слишком сильное слово для обозначения этих событий… (То же самое происходит со словами. Обычные слова не могуг поразить ни «обывателей», ни «народ». Необходимо использовать слова выходящие из ряда вон. На самом деле, как это ни парадоксально, в мире изображения царствует слово. Фотография не представляет из себя ничего особенного без сопровождающей легенды, указывающей на ее правильное прочтение: legendum, очень часто обозначает легенды, небылицы. Как известно, назвать — значит заставить увидеть, создать, вызвать к жизни. И слова могут натворить много бед: ислам, исламский, исламистский — платок на голове является исламским или исламистским? А что если речь идет просто-напросто об обычной косынке? У меня часто возникает желание заменить буквально каждое слово телеведущих, которые часто говорят, не задумываясь, не имея ни малейшего представления о сложности и серьезности того, о чем они упоминают всуе и об ответственности, которую накладывает такое упоминание перед лицом тысяч телезрителей при отсутствии понимания того, что они говорят, и при отсутствии отсутствия понимания. Потому что такие слова создают реальность, вызывают к жизни фантазмы, страхи, фобии или просто ложные представления).