О том, что было, о том, что не было и о том, что могло быть

Короткий зажег огонь. Из рюкзака были извлечены хлеб, фляжка, банка консервов, немедленно поставленная греться. Костер очертил свой световой круг, отбросил темноту за стены, сделал ее там абсолютно черной. В его колеблющемся свете девочка появилась вновь. На это раз за ее руки держалось двое существ поменьше. Им бушлаты доходили вообще до пяток.

Дети остановились у границы света и молча смотрели как длинный и короткий таскают из банки тушенку.

Через несколько минут короткий отбросил ложку:

– Черт, не могу я так есть. Кусок в горле застревает.

Длинный усмехнулся:

– Ну вот, и люди пришли. Страшно, да? Сейчас в плен возьмут.

Короткий вдруг махнул рукой:

– И-э-э-э-х!

Затем решительно отхватил от буханки половину, вывалил на хлеб остатки мяса и протянул все это детям:

– Лопайте!

Удивительно, но дети не набросились на еду. Девочка взяла хлеб и осторожно разделила его на три части – две побольше, одну поменьше. Больше части она отдала малышам, и только после этого все трое принялись очень медленно жевать.

Короткий отвернулся к окну:

– Я все понимаю, Саша. Кризис, война.. Но когда дети едят как старики…

– Сядь. И дергайся. Раньше надо было. Звали ведь на митинги, на выборы. Куда там… По домам водку жрали. Я ничего не знаю, я быдло рабочее…

– А что ваши выборы! Одних воров на других менять? Доменялись!

Длинный хотел что-то возразить, но его рот так и остался полуоткрытым. Дети, доев, внезапно вспорхнули и исчезли в темноте. Впрочем, они тут же вернулись и подошли поближе к огню.

– Похоже, сестра с братьями, – заметил короткий. – Ё-е-е-…лки! Смотри!!!

В протянутых руках малышей были зажаты гранаты.

Дальше все произошло очень быстро. В воздухе мелькнули шинель и ботинки, а затем послышался хруст песка.

Отбежав немного, они остановились.

– Вот тебе и люди.

– Черт, рюкзак остался.

– Да, ладно. Живы и то хорошо.

– Нет, надо вернуться. Без жратвы не дойти.

– Ты чего? Совсем? У них четыре гранаты.

– Хотели бы взорвать – кинули из-за угла или вслед. А так все спокойно.

– Да-а. Что-то тихо. Надо посмотреть.

Встав слева и справа от окна, они одними глазами заглянули внутрь. Дети спокойно сидели у костра, изредка подкладывая туда щепочки. Короткий посмотрел на длинного, но тот уже принял решение. Вскочив в окно, он осторожно взял детские руки в свои. Дети очень охотно отдали гранаты ему. Длинный посмотрел на них и облегченно вздохнул.

– Коля, – негромко позвал он. – Влезай. Это вроде «спасибо» за хлеб. Чека на месте.

– Хорошее спасибо, – проворчал короткий, появляясь в проеме. – Пропала бы жратва с водкой.

– Не переживай. Как говорится, чем богаты…

– Такого… добра кругом навалом… Эт-то еще что такое?

Между тем девочка сняла с себя бушлат, под которым оказались обвислые и заплатанные кофточка с юбочкой, и привычным жестом раскинула его. Затем она начала чрезвычайно сосредоточенно одну за одной расстегивать пуговицы.

– Саша, да что она о нас думает?!

– Не мы, Коля, первые, не мы последние. Чем богаты… Не-е-е-т, сестренка. Такого «спасибо» нам не надо.

Услышав «нет», девочка недоуменно остановилась. Затем, не зная, что делать, затормошила малышей, пытаясь их поднять. Но те, разморенные едой и теплом, уже крепко спали, свернувшись калачиком.

Длинный вздохнул. Потом он встал, осторожно уложил малышей на бушлат и укрыл их шинелью. Они были так малы, что им хватило меньше половины ее. Откинув оставшуюся часть, длинный предложил:

– Ложись, сестренка. Детям давно пора спать.

Девочка очень внимательно посмотрела на него и медленно прилегла на край бушлата.

– Спи, сестренка. Спокойной ночи, – длинный осторожно подвинул девочку к малышам, подоткнул край шинели и погладил «сестренку» по голове.

– Ловко ты с ними, – вздохнул короткий. – А говорил, что не женат.

– Потому и ловко, что неженатый, – усмехнулся длинный, возвращаясь к костру. – Может и твои сейчас где-то так…

– Сегодня какое число?

– Двадцать первое.

– Значит, ровно год как последнее письмо от них получил. Тогда еще почта работала. Писали, что они в Латвии, в лагере для беженцев. Черт его знает, может и сейчас там. Пока очередь дойдет… Знаю я те порядки.. Никому они не нужны…

Они замолчали, глядя на пляшущие языки. Постепенно тишина осенней ночи делала свое дело. Короткий с наслаждением вытянулся, и вскоре с его стороны послышалось ровное дыхание спящего человека. Длинный еще некоторое время сидел, но скоро и его голова начала кивать. Приспособив рюкзак как подушку, он, не торопясь, улегся.