О том, что есть в Греции

Мы собираем посуду. Тула достает бананы, гору райских яблок, очищает их от кожуры, разрезает на кусочки, в кусочки втыкает деревянные зубочистки, ставит десерт на стол.

– Угощайся! – потчует Никита дедушку. – Яблочки твои любимые, с Парнаса!

Дедушка с удовольствием ест. Никита заливается смехом.

– А! Попался! Яблоки-то…

– Что?

– Яблоки не с Парнаса, а из Каламаты! Ха-ха-ха! Вендетта! Я отомщен.

После того как Йоргос и Маргарита женились, Никита отдал им дом, то есть первый и второй этаж. Себе построил на крыше сорокаметровую «кувуклию», где они с Тулой сейчас и живут. В кувуклии не поместилась ни фамильная мебель, ни нажитая утварь, ни старые одеяла и одежда, все это они выбросили.

Дедушка Панайотис удивился: не жалко ли?

Никита рассмеялся:

– Знаешь, сколько лет живет человек, брат?

– Ну, знаю.

– Так не думай о вещах!

– И как прикажешь жить?

– Празднуй!

Заморить червячка по-гречески

Заморить червячка по-гречески, между прочим, не так уж просто.

У Аристофана в «Лягушках» Дионис произносит насмешливое: «Учи меня обедать!» Эта фраза – предок нашего скифского «поучи жену щи варить», но с иным поворотом. Обед «а-ля – это искусство, владение которым говорит о культурном уровне человека.

Старый сплетник Клавдий Элиан зафиксировал в своих «Пестрых рассказах»: «У спартанцев и римлян был одинаковый закон, ограничивавший покупку съестного и касавшийся как количества, так и качества снеди. Ведь спартанцы и римляне требовали, чтобы граждане во всем, а в еде в особенности, придерживались границ благоразумия».

Кстати, Элиан приводит свидетельство того, как некий беспомощный с военной точки зрения полис принес дары спартанскому царю продуктами питания.

Приволокли, в частности, пироги и бычью тушу.

Царь подозрительно покосился на пироги и спросил в сторону: – А… с чем они?

– Ну так… С медом, с сыром, – почтительно разъяснили дарящие.

– Понял! – сомкнул брови царь. – ЭТО еда не для свободнорожденных людей! Тащите сюда мясо, а углеводы пусть едят собаки и рабы.

После чего, согласно преданию, употребил в пищу тушу по-спартански, то есть лаконично зажаренную на углях без специй и без хлеба.

В скобках заметим, что кое-как держали себя в руках, по-видимому, только спартанцы, а размякшие от философии афиняне на своих симпозиумах неблагоразумно наслаждались.

* * *

В новой Греции также все, что касается еды, является искусством, которое заключено в строгие каноны.

Однажды мои друзья, Андреас и Роза, пригласили меня на обед. Будний день, два часа. Все просто, без церемоний. Чечевица с соусом из спелых помидоров с приправой из уксуса – не покупного, а такого, что сам собой не так давно переродился из вина. Сладкий молочный салат-латук с оливковым маслом. Критские колбаски с луком-пореем и апельсином. (Андреас сбегал и быстренько обжарил их на углях во дворе.) Буханка сегодняшнего хлеба из маленькой булочной рядом с домом. Сухое красное вино.

Только сели, и вдруг у Розы звонит телефон. Что такое? Андреас недовольно насупил бровь.

Роза извинилась, говорит, понимаете, это клиент. Я же учительница, работаю с дислексиками. Надо договориться об уроке. Андреас взвился:

– Что-о? Он не знает, что в это время нормальные люди обедают, да еще и дислексия у него! На фиг нам такой клиент! Не бери трубку!

* * *

В комедии Аристофана (второй раз на него ссылаюсь, но что поделать – это лучший источник информации о повседневной жизни древних греков, если не считать краснофигурных ваз). Так вот в комедии Аристофана фигурирует самое длинное в истории греческое слово, которое состоит из 171 буквы. Что оно означает? Наивный вопрос! Конечно же, это название еды. Вот это слово в переводе Пиотровского:

Устрично-камбально-крабья-

Кисло-сладко-кардамонно-

Масло-яблоко-медово-

Сельдерейно-огуречно-

Голубино-глухарино-куропачья-

Зайце-поросятино-телячья

Кулебяка.

Наш дедушка также строго блюдет гастрономические законы. Так, например, считается, что засахарившийся зрелый мед вкуснее свежего жидкого. Дедушка гостил в своей деревне и решил купить меду у местного пасечника Телемаха. Телемах предложил ему свежий, но дедушка, у которого взгляд наметан на деликатесы, углядел заныканные в уголку банки, в которых мед уже претерпел необходимую метаморфозу и превратился в престижные золотые кристаллы.

– Продай мне этот, – попросил дедушка.

– Ха-ха-ха, – рассмеялся Телемах. – Этот мед – мед моей вдовы!

– Что ты имеешь в виду? – опешил дедушка.

– Да то, что жена моя меня не простит, ежели я решу его продать. Аргумент серьезный, но не в дедушкиных привычках отступать.

– А ты скажи своей жене, Телемах, что это для Панайотиса, племянника Гарифаллы, которая приходится твоей жене двоюродной теткой! Семью обижать нельзя!

Надо ли говорить, что дедушка вернулся домой победителем – с банкой самого лучшего, густого, желтого, «низдрюватого», жирного, как масло, меда.

* * *

Наш приятель Фока – коммивояжер. Мотается по всей Греции, бедняга, дома почти не бывает. Ест в тавернах и придорожных колбасочных. За столько лет наработал знакомства. Приходит в одну дружественную таверну, садится за стол.