О том, почему с нами происходят «случайные» события. Таинственное и непостижимое действие Промысла Божия в окружающем нас мире и в жизни каждого чело

Человек, который следит за Божиими благодеяниями, учится ставить себя в зависимость от Божественного Промысла. И потом он уже чувствует себя, как младенец в колыбели, который, чуть только его оставит мать, пускается в плач и не умолкает, пока она опять не прибежит к нему. Великое дело — вверить себя Богу! Когда я только пришел в монастырь Стомион, мне было негде жить. Вся обитель была завалена строительным мусором. Возле ограды я нашел один угол, маленько прикрыл его сверху и ночи проводил там сидя, потому что лежа я бы там не поместился. Однажды ко мне пришел один знакомый иеромонах и спросил: «Слушай, да как же ты тут живешь?» — «А что, — спросил я его в ответ, — у людей мирских было больше нашего?.. Раз Матерь Божия привела меня сюда, то неужели, когда придет время, Она не позаботится о Своей обители?» И, действительно, мало-помалу, ведь как все устроила Пресвятая Богородица! Помню, когда мастера заливали бетоном потолочное перекрытие в сгоревших кельях, заканчивался цемент. Оставалось забетонировать еще треть перекрытия. Подходят ко мне мастера и говорят: «Цемент на исходе. Надо класть в бетон побольше песка и поменьше цемента для того, чтобы забетонировать все». — «Нет, — сказал я им, — не разбавляйте, продолжайте, как начали». Привезти еще цемента было невозможно, потому что все мулы были на поле. Мастерам надо было два часа идти до Коницы, потом еще два часа до поля, искать там на пастбище мулов. Сколько бы они потеряли времени... А потом у людей были и свои собственные дела, прийти в другой день они бы не смогли. Смотрю: залили две трети перекрытия. Я зашел в церковку и сказал: «Владычице моя, что же теперь?! Прошу Тебя, помоги нам!» Потом вышел я из храма... И перекрытия закончили, и цемент лишний остался!

Бог использует все во благо

Иногда мы начинаем какое-то дело, и появляется целая куча препятствий. Как понять, от Бога ли они?

Рассмотрим, нет ли в этом нашей вины. Если мы не виноваты, то препятствие от Бога и служит нашему благу. Поэтому не нужно расстраиваться, что дело не сделано или затягивается с завершением. Однажды, торопясь по какому-то срочному делу, я спускался из монастыря Стомион в Коницу. На одном трудном участке дороги (я называл это место Голгофой) я встретил одного монастырского знакомого, дядюшку Анастасия, с тремя нагруженными мулами. На крутом подъеме вьючные седла съехали набок, и одно животное было на самом краю обрыва — вот-вот сорвется вниз. «Бог тебя послал, отче!» — обрадовался дядюшка Анастасий. Я помог ему перевьючить мулов, потом мы вывели их на дорогу. Там я оставил его и продолжил свой путь. Прошел уже порядочный отрезок пути, как тропинка уткнулась в завал. Только что сошел большой, триста метров длиной, оползень, смявший тропу. Деревья, камни — все унесло вниз, в речку. Если бы я не задержался с мулами, то оказался бы в этом месте как раз во время оползня. «Дядюшка Анастасий, — сказал я, — ты меня спас, Бог тебя послал».

Христос с высоты видит, как действует каждый из нас, знает, когда и как Сам Он будет действовать для нашего блага. Он знает, как и куда нас повести, лишь бы мы просили у Него помощи, открывали пред Ним свои желания и давали Ему все устраивать Самому. Когда я был в афонском Филофеевском монастыре, то хотел уйти в пустыню. Я думал удалиться на один пустынный остров и уже договорился с лодочником, чтобы он приплыл и забрал меня, но, в конце концов, он не появился. Так устроил Бог, потому что я был еще неопытен и на пустынном острове здорово бы повредился, я стал бы там жертвой бесов. Тогда, потерпев неудачу с островом, я загорелся желанием уйти на Катунаки. Мне была по душе Катунакская пустыня, я молился о том, чтобы оказаться там и готовился к этому. Я хотел поселиться и подвизаться рядом со старцем Петром — мужем высокой духовной жизни. Однако произошло событие, вынудившее меня поехать не на Катунаки, а в Коницу. Однажды вечером после повечерия, я удалился в свою келью и допоздна молился. Около одиннадцати часов прилег отдохнуть. В половине второго ночи меня разбудил стук в монастырское било, созывавший братию в храм на полунощницу. Я попытался встать, но не смог. Невидимая сила сковала меня, и я был не в силах пошевелиться. Я понял, что происходит нечто особенное. До полудня я оставался прикованным к кровати. Я мог молиться, думать, но совсем не мог пошевелиться. Находясь в таком состоянии, я, как по телевизору, увидел с одной стороны Катунаки, а с другой — монастырь Стомион в Конице. С сильным желанием я устремил глаза в сторону Катунак, и тогда некий голос ясно сказал мне: