О трагическом чувстве жизни

Быть совершенным - это значит быть всем, быть собой и быть всеми другими, быть человечеством, быть вселенной. А единственный способ стать всем другим - это отдать себя всему, и когда Бог будет все во всем, все будет в каждом из нас. Апокатастасис это нечто большее, чем мистическая греза: это норма поведения, это маяк для высоких подвигов.

Отсюда вытекает завоевательская, властная, агрессивная, если угодно, инквизиторская мораль. Ибо истинное милосердие имеет завоевательский характер и состоит в том, что мой дух вторгается в души других людей, чтобы передать им мою боль, как пищу и утешение для их скорбей, в том, чтобы своим беспокойством пробудить в них тревогу, своим голодом по Богу обострить их голод по Богу. Милосердие заключается не в том, чтобы успокаивать и усыплять наших братьев в косности и тяжком сне материи, но в том, чтобы разбудить в них волнение и муку духовную.

К четырнадцати делам милосердия, о которых мы узнаем из Катехизиса христианского вероучения, следовало бы добавлять иногда еще одно, а именно: пробуждение спящего. Иногда, и особенно когда спящий спит у края пропасти, разбудить его гораздо более милосердно, чем хоронить после смерти, предоставить мертвым погребать своих мертвецов. Не даром говорят: «кого люблю, того и бью», и любовь обычно заставляет плакать. «Любовь, которая не заставляет страдать, не заслуживает этого j божественного названия», - говорил пламенный португальский апостол брат Фома де Жезуш (Trabalhos de Jesus, часть первая); это ему принадлежит горячая молитва: «О негасимый огонь, о вечная любовь, лей слезы везде, где пламя твое разгорается и обжигает, и да омоется слезами множество сердец, тобою опаленных!». Тот, кто любит ближнего своего, опаляет ему сердце, а сердце, вспыхнув, как сухие дрова, стонет и источает слезы.

И в этом проявляется великодушие, одна из материнских добродетелей, которые рождаются в нас, когда мы одерживаем победу над нашей косностью, когда мы преодолеваем свою лень. Духовное корыстолюбие - причина большинства наших бед.

Лекарство от боли, которую, как мы уже сказали, наше сознание испытывает, натолкнувшись на бессознательное, состоит не в том, чтобы погрузиться в бессознательное, а в том, чтобы подняться на вершину боли и страдать еще сильней. Зло страдания исцеляется еще большим страданием, мукой, возведенной в еще более высокую степень. Вместо того, чтобы принимать опий, надо приложить уксус и соль к ране души, ибо когда ты спишь и уже не чувствуешь боли, это означает, что ты не существуешь. А надо существовать. Так не закрывайте же глаз перед лицом Сфинкса страдания, взгляните ему прямо в лицо, дайте ему схватить вас, разжевать в своей пасти о ста тысячах ядовитых зубов и проглотить. Дайте ему сожрать вас, и вы узнаете, что такое сладостная боль.

Практически к этому ведет мораль взаимного завоевания. Люди должны стремиться завоевать друг друга, они должны навязывать себя друг другу, отдавать друг другу свои дух, запечатлевать друг друга в своих душах.

Христианская мораль была названа моралью рабов. Тут есть над чем поразмыслить. И кто же дал ей такое название? Анархисты! В действительности же моралью рабов является не что иное, как сам анархизм, ведь только раб воспевает анархическую свободу. Нет, не анархизм, а панархизм; дело не в том, что нет ни Бога, ни господина, а в том, что богами и господами должны быть все. Все стремятся стать богами, стать бессмертными, и ради этого стремятся к господству над другими людьми.

И каких только нет способов господства! Иногда этот закон жизни исполняется даже пассивно, по крайней мере, на первый взгляд. Приспособление к среде, подражание, стремление занять место другого, симпатия, наконец, это не только проявление единства рода, но и форма экспансии, способ стать другим. Быть побежденным, или, по крайней мере, казаться побежденным, это значит многократно побеждать; взять то, что принадлежит другому - это способ жить в нем.

Дело в том, что когда я говорю «господствовать», то не хочу сказать «господствовать, подобно тигру». Господствует также и лиса - благодаря своей хитрости, и заяц - убегая, и змея - благодаря своему яду, и москит - благодаря тому, что очень мал, и каракатица - благодаря своей чернильной жидкости, с помощью которой она затемняет воду вокруг себя и спасается бегством. И никто по этому поводу не возмущается, ибо сам Отец дал свирепость, когти и зубастую пасть - тигру, хитрость - лисе, проворные лапы - зайцу, яд - змее, маленький размер - москиту и чернильную жидкость - каракатице. И честь или бесчестье заключается не в оружии, которым они пользуются, - ведь у каждого вида и даже у каждого индивида свое оружие, - а в том, как, они им пользуются, а главное с какой целью пускают его в ход.