О вечном. Избранная лирика

Когда уж старенькой, со свечкой, перед жаром
Вы будете сучить и прясть в вечерний час, —
Пропев мои стихи, Вы скажете, дивясь:
«Я в юности была прославлена Ронсаром!»

Тогда последняя служанка в доме старом,

Полузаснувшая, день долгий натрудясь,
При имени моем согнав дремоту с глаз,
Бессмертною хвалой Вас окружит недаром.

Я буду под землей и — призрак без костей —

Смогу под сенью мирт покой свой обрести, —
Близ углей будете старушкой Вы согбенной

Жалеть, что я любил, что горд был Ваш отказ…

Живите, верьте мне, ловите каждый час,
Роз жизни тотчас же срывайте цвет мгновенный.

* * *

Созвездья Близнецов любимая сестра
И Леды с Лебедем пленительное чадо!
Краса твоя была причиною разлада
Европы с Азией, но стала ты стара.

При виде зеркала тебя берет хандра:

«Иль тело дряблое и сеть морщин — отрада,
Из-за которой шла Троянских стен осада,
Глупцов, мужей моих, кровавая игра?

Но кожу каждый год меняя змеям, Боги

Весну у нас навек, завистливы и строги,
Спешат отнять: глядишь — и осень на дворе!»

Красавицы! Нельзя не внять словам Елены

О том, что свойственны природе перемены.
Кто упустил апрель, заплачет в октябре!

* * *

Ступай, мое письмо, послушливый ходатай,
Толмач моих страстей, гонец моих невзгод;
Вложи в слова тоску, что душу мне гнетет,
И сургучом любви надежно запечатай.

Явись пред госпожой и, зоркий соглядатай,

Заметь: небрежно ли прекрасный взор скользнет
По горестным строкам — или она вздохнет —
Иль жалость выкажет улыбкой виноватой.

Исполни долг посла и все поведай ей,

Чего я не могу поведать столько дней,
Когда, от робости бледнея несуразной,

Плутаю в дебрях слов, терзаясь мукой праздной.

Все, все ей расскажи! Ты в немоте своей
Красноречивее, чем лепет мой бессвязный.

* * *

В тот вечер плавные тебя манили звуки,
И в танцевальный зал ты весело сошла,
От блеска глаз твоих зажглась ночная мгла,
Все ожило, едва соединились руки.

Все вьется, кружится, летит, не зная скуки,

И танцу комната становится мала, —
То переменчивый, то ровный, как стрела,
Меандра древнего он повторял излуки.

Обворожительный и каждый раз другой:

То треугольником, то лентой, то дугой,
То клином журавлей в просторе поднебесном

Выстраивался он, — о нет, сомненья прочь!

Я видел: над землей парила ты в ту ночь, —
Танцуя, божеством ты стала бестелесным.

* * *