О вечном. Избранная лирика

Я победителю в награду принесу
Дрозда. Его на клей поймала я в лесу;
И расскажу, как стал рабом моей он клетки
И как родимые запамятовал ветки.
Я слушала его, забравшись в наш лесок;
Мне нравился полет его и голосок,
И платье черное над горделивым станом,
И клюв его, как будто бы пропитанный шафраном.
Узнала место я, откуда он певал,
Где перышки в жару дневную омывал.
Брег ветками устлав с изрядным слоем клея,
Где воду верхнюю тревожит ветер, вея,
В траву я спряталась у ближнего куста
И стала ждать, чтоб пить явилась птичка та,
И только зной дневной палить стал землю сильно,
И роща пышная, ветвями изобильна,
Бессильна стала скрыть жар солнечных лучей,
И жаждою томить он стал сердца зверей,
Как дрозд, открывши рот, с отвисшими крылами,
Томимый жаждою, спустился над ветвями
На клейкий бережок и протянул — глядишь, —
Головку, чтобы пить (бедняжка думал лишь
Об удовольствии), как вдруг крылом и шейкой
Он неожиданно прилип к той смазке клейкой.
Вот перья все в клею; не то, что улетать,
Прыжками мелкими он только мог скакать.
Я тотчас же бегу и быстро похищаю
Свободу сладкую, под платье забираю,
Из прутьев лабиринт плету ему сама, —
И куст родной ветлы уже ему — тюрьма.
Он — в клетке; и с тех пор, уйдет ли солнце в воды
Иль кажет золото косы очам природы,
И в самую жару, когда ложится скот
И жвачку медленно под ивами жует,
Я так блюла его и так шептала в ухо,
Что чрез пятнадцать дней он стал уж чудом слуха;
Он песню сельскую забыл в немного дней,
Меж тем запоминал уроки посложней,
Любовью полные. Одно произведенье
Храню я в памяти, хотя изобретенья
Обычного, но все ж скажу его ясна
Чтобы для всех была того дрозда цена:
«Ксандрэн, ты розан мой, гвоздичка, друг мой сладкий,
Тебе принадлежу и весь мой скот!
И солнце, что ни ночь, идет на отдых краткий,
Но от любви к тебе Марго не устает!»
И знает тысячи он песенок прелестных;
Он от пастушек их запомнил местных,
Затем что выучит он все, что ни споешь.
И хоть он дорог мне, его я ставлю все ж.

СОЛОВЕЙ