О великом ученом и атеисте

Павлов поднимается из-за стола, глубоко взволнованный прочитанной статьей, стоит у окна кабинета насупясь, опустив сжатые кулаки на подоконник, сосредоточенный, хмурый, суровый.

Он уже не выступает в Обществе русских врачей — сюда для Павлова дорога закрыта. Но есть другие места, есть другие научные учреждения. Он готов, наконец, защищать свои убеждения и перед теми, кто прямо стоит поперек его дороги, — перед философами и психологами, проевшими зубы на защите «бессмертной» души от посягательств физиологии. Он готов воевать и с теми, кто посвятил себя зоопсихологии — науке о душе животных, если им угодно называть наукой гадания о «внутреннем мире» бабочек и собак.

Он снова поведет в бой испытанную и закаленную армию — факты. Он готов отвечать на любое возражение. Но он потребует одного — чтобы его противники сумели объяснить все приведенные им факты. И второе его требование, еще более обязательное, — это чтобы со своим объяснением в руках его противники сумели предсказать объясняемые явления.

«Да, да, именно предсказать! — думает Павлов. — Тот, кто предскажет, тот будет прав сравнительно с тем, кто не сможет предсказать. Это уж будет означать банкротство последнего!».

Он покажет им результаты своих последних опытов. Он заставит их убедиться в том, что во власти физиолога — действительно предсказывать явления, происходящие в веществе мозга в ответ на определенные воздействия. Это будет жестокий бой, но Павлов заставит противников признаться в банкротстве.

…Он не шел, а почти бежал с заседания философского общества. Бой кончился… Он шагал по пустынным улицам ночного Петербурга, все еще продолжая мысленно спорить с разгромленным и обращенным в бегство противником.

В ночном мраке его воображение рисовало их лица, искаженные бешенством, бессильной злобой, отчаянием. Философы, психиатры, неврологи, зоопсихологи, писатели — кого только не было на этом заседании! С ожесточенными, яростными жестами, путаясь в широких рукавах подрясника, что-то кричал в лицо Павлову со своего места протоиерей Смирнов. Ничего не поделаешь, батюшка, богословию лучше не ввязываться в борьбу с наукой — жила тонка, не выдержит.

Он идет по пустынным улицам Петербурга, подставляя разгоряченное лицо холодному ветру. Идет один, отказавшись от спутников, — так легче думается. Но он не чувствует себя одиноким. С ним все честные люди. С ним идет правда, которая победит ложь рано или поздно.

По декрету Ленина

Раньше весь человеческий ум, весь его гений творил только для того, чтобы дать одним все блага техники и культуры, а других лишить самого необходимого — просвещения и развития. Теперь же все чудеса техники, все завоевания культуры станут общенародным достоянием, и отныне никогда человеческий ум и гений не будут обращены в средства насилия, в средства эксплуатации.

В. И. Ленин

«Принимая во внимание совершенно исключительные научные заслуги академика И. П. Павлова, имеющие огромное значение для трудящихся всего мира…».

Так начинался этот замечательный документ — постановление Советского правительства о помощи Павлову.

«…Создать наиболее благоприятные условия для обеспечения научной работы академика Павлова и его сотрудников», говорилось в постановлении.

«…Отпечатать роскошным изданием заготовленный академиком Павловым научный труд, сводящий результаты его научных работ за последние 20 лет», — было сказано в этом документе.

«…Предоставить академику Павлову и его жене специальный паек. …Обеспечить пожизненное пользование занимаемой им квартирой».

Подпись: «Председатель Совета Народных Комиссаров

В. Ульянов (Ленин)

Москва, Кремль, 24 января 1921 года

».

От имени народа и большевистской партии обращался к Павлову великий основатель нового, невиданного в мире, социалистического государства.

Не сразу понял Павлов, что пришла та пора, о которой мечтали лучшие люди его молодости. Одно было ясно — его наука нужна, и он будет служить своей родине, своему народу так, как может.