О Вячеславе Менжинском

Большевик-литератор, пламенный революционер, непоколебимый марксист — таким я знал Менжинского — начал участвовать в революционном движении с 1895 года.

Мне с В. Р. Менжинским пришлось встречаться по военно-революционной работе в войсках. Он в 1906 году был членом комитета Петербургской военной организации большевиков и редактором газеты «Казарма». Я работал руководителем Военно-революционной организация в Польше, Литве, а до этого в Киеве, участвовал в киевском восстании саперов. Я помню, с каким интересом мы знакомились тогда с каждым номером нелегальной «Казармы», который удавалось получить. Таким образом, первые наши встречи с Менжинским, этим весьма интересным человеком, относятся к бурным дням первой русской революции…

Рассказы о Менжинском,

М., 1969, с. 71–71,

B. Р. Менжинская. В Военной организации большевиков

В 1906 году Вячеслав Рудольфович возвратился в Петербург и работал сначала районным пропагандистом (в Нарвском районе. — М. С), затем членом комитета в большевистской Военной организации и одним из редакторов газеты «Казарма».

В те годы мы жили вдвоем с Людмилой в Питере, на Ямской улице (дом 21, кв. 2). Квартира была неудобной для конспирации. Внизу полуподвал, несколько ступенек вверх — наша квартира. В окно можно было взглянуть с улицы. Рядом лестница, на ней — швейцар. Как-то пришел один товарищ и передал поручение: подыскать три квартиры для клубов. Я подыскала.

— Сходите к Надежде Константиновне, этим она ведает, поговорите с нею.

— Но я незнакома с ней.

— Вот и познакомитесь.

Я пошла. Она принимала в редакции. Мы вышли в коридор. Я рассказала о квартирах. 100, 75 и 50 рублей в месяц стоила каждая из них.

— А нельзя ли даром? — спросила Надежда Константиновна.

— Попробую, — ответила я.

Мы разговорились.

— А не хотите ли со мной работать? Все своим делом заняты. А моим никто не хочет заниматься.

Я согласилась. Наша совместная работа началась со следующего дня. Каждое утро Надежда Константиновна приходила к нам. Вот тогда-то и познакомилась с ней Людмила Рудольфовна. Мы составляли план на каждый день и расходились по своим делам. Вечером встречались вновь, то в Технологическом институте, то в других местах… Надежда Константиновна звала на работу к себе и Людмилу, но та не пошла. Она работала в это время в боевой группе и увлекалась этим делом страшно. Вооружение, динамит ей казались куда более интересными, чем пропаганда.

Как познакомилась она с Владимиром Ильичей, не помню.

Он жил в это время в Финляндии, в Куоккале; с ним была постоянная связь, ему отвозилась корреспонденция. Может быть, и она отвозила. Была и еще одна возможность встречи. Вячеслав Рудольфович был тоже в Военной организации. Он встречался с Владимиром Ильичем. Но, может быть, первой встречей была встреча их троих. Людмила Рудольфовна никогда не рассказывала об этом: конспирация не позволяла. Но, видимо, Людмила Рудолфовна произвела тогда на Владимира Ильича сильное впечатление… Владимир Ильич очень ценил ее.

Эти годы были решающими для нас, особенно для Mилочки. Они не только крепко связали ее с революцией, познакомили с Лениным, но и разорвали семью. Вячеслав Рудольфович должен был эмигрировать…

1906 год. Время было чрезвычайно горячее. Пропаганда в войсках велась почти открыто, конспирация отсутствовала. Пленумы Военной организации устраивались на дачах без всяких предосторожностей.

Летом 1906 года восстания возникали одно за другим: сначала вспыхнуло Кронштадтское, затем Свеаборгское (порт близ Гельсингфорса). Решено было выпустить обращение к войскам о поддержке Свеаборгского восстания и экстренный номер «Казармы». Для обсуждения организационных вопросов и окончательной редакции воззвания 20 июля было созвано расширенное заседание редакции «Казармы» совместно с представителями комитета Военной организации.

Собрались на квартире одного из комитетчиков. Нагрянула полиция с обыском, с ордерами на арест собравшихся. Один из представителей района заметил засаду и расставил по прилегающим улицам патрулей, которые должны были предупреждать приходивших о засаде. Но основные работники были уже налицо. Написать воззвание было поручено Менжинскому. Так как на предыдущих собраниях очень жаловались на неразборчивость его почерка, то на этот раз он написал воззвание крупными буквами и через строчку. Вышла объемистая тетрадь.

Не успел он раскрыть ее, как появилась полиция. Большинство присутствующих стали спешно уничтожать документы, бросая клочки на пол, полиции кое-что удалось подобрать. Но разорвать целую тетрадь было невозможно. Сохранить ее — значило подвести под суровую кару не только себя, но и всех присутствующих. Менжинский, как бы подготовляясь к личному обыску, хладнокровно снял с себя сюртук, предварительно засунув тетрадь во внутренний карман, и, аккуратно сложив, повесил на спинку стула.

Когда к Менжинскому подошли для обыска, он был в одной рубашке. Подумали, что он так и пришел, обыскали его и ничего не нашли.