О Вячеславе Менжинском

Вступление в самостоятельную жизнь В. Р. Менжинскому открыло не только и даже не столько это свидетельство. Университетские годы дали ему многое, здесь он познал радость творчества, знакомясь с любимыми науками, шлифовал свое материалистическое, марксистское мировоззрение. Выйдя из стен университета, он не растерял своих идеалов — наоборот, жизнь и борьба закалила его…

Вестник Ленинградского университета,

Л., 1963, № 14, вып. 3, с. 102–105.

В. Р. Менжинская. Начало революционной деятельности

Наша семья была очень близка со Стасовыми. А Елена Дмитриевна Стасова была секретарем искровской организации в Питере. Она налаживала явки, держала связи, распространяла литературу… Мы были рядом и помогали, чем могли. Собственно, тогда и педагогическая работа в значительной степени была партийной, очень часто шла рука об руку с партийной. Так было и у нас. В Питере в тот период (900-е годы) существовал музей передвижных наглядных учебных пособий. Возглавляла его Страхова, бесплатным сотрудником была А. М. Коллонтай[15]. Людмила Рудольфовна, тогда работавшая в воскресной школе технического общества, а затем в школе у Нарвской заставы, брала оттуда наглядные пособия для школы. Елена Дмитриевна Стасова использовала помещение музея для получения и распространения политической литературы. Такова была одна нить, связавшая нас с партией. Была и другая. Вячеслав Рудольфович вел в 90-х годах нелегальные кружки. Уже в 1894 году на даче мы изучали «Капитал» Маркса.

С тех пор и начали сплетаться эти две нити в единую нить. И никогда после они не раскручивались. Мы с Людмилой Рудольфовной до конца жизни остались просвещенцами-партийцами. Только Вячеслав Рудольфович отошел от педагогики, но его всегда тянуло к ней. Он продолжал интересоваться ею и тогда, когда работал в ВЧК и ОГПУ.

В 1902 году Менжинский вступил в партию. В 1903 году он переехал в Ярославль. Работал в управлении строительством Вологодско-Вятской железной дороги. Будучи членом Северного, а затем Ярославского комитетов партии, он заведовал пропагандой и агитацией, занимался с пропагандистами и агитаторами рабочих кружков. Одновременно он работал в имевшей тогда большое значение газете «Северный край».

Рассказы о Менжинском.

М., 1969, с. 20–21.

Е. Д. Стасова. Искусный конспиратор

…Вячеслава Рудольфовича я знала с детских лет, так как наши матери были близкими подругами. Помню, как его, еще мальчика, я учила плаванию. Как сейчас, вижу молодого, энергичного, живого, всегда аккуратно одетого Вячеслава Рудольфовича в классах воскресной школы для рабочих. Уже тогда он был образованным марксистом, непримиримым противником народничества, экономизма, толковым пропагандистом и искусным конспиратором.

Какие черты должен был воспитывать в себе партийный работник в нелегальное время? Во-первых, точность. Не всегда можно было встретиться с товарищами на квартире, иногда приходилось встречаться на улице, на каком-нибудь углу, и тут нужна была точность. Если вы придете с опозданием, товарищу приходится в ожидании вас прохаживаться. Этим он обращает на себя внимание городового, шпика, дворника, которые были на всех углах. Следовательно, вы ставите под наблюдение полиции и товарища и себя. Надо было минута в минуту сойтись и идти дальше. Тогда ваша встреча проходила незамеченной.

Явки на квартирах часто бывали у врачей, у адвокатов. Приемные часы у них тоже определенные. Значит, нужно вовремя прийти и вовремя уйти.

Затем нужна наблюдательность, внимание к окружающему. Эти черты мы воспитывали в себе так: например, я вхожу в комнату, и товарищ мне говорит: «Отвернись и скажи, что ты видела». Я должна была перечислить все, что заметила, войдя в комнату.

Кроме того, мы должны были вырабатывать умение владеть своим лицом. Когда нас брали на допрос, допрашивающие садились спиной к свету, а нас сажали против света и наблюдали за выражением лица. Значит, надо было так владеть им, чтобы даже никакая игра в глазах не выдала бы наших мыслей и чувств.

У нас не принято было спрашивать друг у друга о том, что тебя не касается. Когда я заведовала техникой, конечно, знала товарищей, занимавшихся агитацией и пропагандой, но их подшефных, то есть тех, кто посещал их кружки, я не знала. Они могли мне дать поручение: снести на такую-то квартиру литературу для рабочих, но какой это кружок, кто руководил им, этого я никогда не знала и не спрашивала об этом.

В апреле 1904 года по вызову центра я уехала в Москву, где впервые встретилась с Германом Борисовичем Красиным, к которому у меня была явка. Прожила пару дней у него, а потом нашла себе комнату в Большом Успенском переулке, у Петровских ворот, и принялась за свою обычную секретарскую работу…