О войнах

Развитие техники в XIX веке сделало оружие гораздо более смертоносным. В центре организованного боя стояли шеренги и колонны солдат, за которыми следили младшие офицеры, ведущие их вперед. Учения подкреплялись развертыванием, которое заманивало их в ловушку на поле боя. Знаменитые квадраты, развернутые Веллингтоном при Ватерлоо, представляли собой полый квадрат или прямоугольник, каждая сторона которого состояла из двух или более шеренг пехоты. Знамя и офицеры располагались в центре, рядом с резервами, которые могли укрепить любую ослабленную сторону квадрата. Раненые могли отступить внутрь квадрата, не дезорганизуя строй. Атака противника на квадрат заставляла солдат сражаться, а не бежать. Квадрат был очень эффективен против кавалерии и пехоты, но его плотность делала его уязвимым для пушечного огня.

Правители больше не воевали. Последние английские и прусские короли, командовавшие на поле боя, сделали это в середине XVIII века, но они оставались вне зоны досягаемости вражеских орудий, как и два Наполеона, единственные главы государств XIX века, участвовавшие в сражениях. Современные главы государств - это кабинетные убийцы, отдающие приказы о гибели далеких солдат, в том числе и своих собственных. Младшие офицеры и сержанты находились в гуще событий, подавая пример. Колебания были бы заметны и привели бы к понижению в должности и обвинению в трусости. Многие боялись этого клейма больше, чем смерти.

В этот период большинство солдат стреляли из мушкетов. Штыковые атаки привели к возникновению рукопашных боев, хотя в них погибло гораздо меньше людей, чем при стрельбе из пушек. Больше всего гибли артиллерийские батареи, заградительный огонь которых мог продолжаться часами. Толстой, лично переживший сражение, дает в "Войне и мире" страшный портрет артиллерийского заграждения в Бородинском сражении, которому подвергается русский пехотный полк, ожидающий приказа о движении, который так и не поступил. Солдаты стоят в поле, под огнем французских пушек, а смерть приходит с воздуха, прерывисто, беспорядочно и внезапно. Полк теряет более трети личного состава убитыми и ранеными, не имея возможности сделать ни одного ответного выстрела. Вынужденная пассивность под огнем вызывает не только ужас перед случайностью смерти, но и окаменелое чувство потери личного контроля. Командир полка, князь Андрей, с которым мы до сих пор идентифицировали себя по роману, подает пример, оставаясь на месте. Он видит, как в двух шагах от него с небольшим шумом падает снаряд. "Ложись!" - кричит его адъютант, бросаясь плашмя на землю. Андрей колеблется. "Неужели это смерть?" - думает он. "Я не могу, я не хочу умирать. Я люблю жизнь, люблю эту траву, эту землю, этот воздух... " Его мысли прерывает взрыв, свист осколков, как от разбившейся оконной рамы, и удушливый запах пороха. Его подбрасывает в воздух, и он падает в лужу собственной крови.

Это, конечно, вымысел, хотя и блестящая, образная реконструкция. Ранения Андрея оказываются смертельными, и мы теряем нашего героя. Но что было делать ему и его людям? Они были слишком хорошо обучены или подавлены принуждением, чтобы бежать, но они также оказались в ловушке на поле боя, не имея возможности сопротивляться. Куда они могли безопасно бежать? Они находились в центре очень большой армии. Казаки патрулировали тыл, убивая дезертиров. Трупы падали, страх сохранялся, но они не бежали. Они молча лежали на земле, делая вид, что не замечают творящейся вокруг бойни. Что может быть страшнее этой непредсказуемой угрозы жизни? Дезертирство обычно происходило в перерывах между боями, когда люди могли незаметно ускользнуть или отстать. Маршал Томас-Роберт Бюжо полагал, что на каждую французскую наполеоновскую армию численностью 100 тыс. человек приходилось 25 тыс. плутов, бредущих в тылу. Он преувеличивал для пущего эффекта.

 

Гражданская война в США

Первая война индустриальной эпохи принесла больше жертв, чем все остальные войны Америки вместе взятые. Но 90% солдат Союза и 80% конфедератов были грамотными, и многие из них писали письма, дневники и мемуары. Поскольку военной цензуры тогда не было, мы имеем горы письменных свидетельств солдат, собранных Джеральдом Линдерманом, Эрлом Хессом, Джеймсом Макферсоном, Чандрой Мэннинг, Майклом Адамсом и Джонатаном Степликом. Впервые мы получили хорошую информацию о боевом опыте солдат, и именно поэтому я включил эту единственную войну в книгу о последовательностях войн.