О войнах

Наступательные войны следует отличать от оборонительных и от промежуточной категории взаимных провокаций и эскалации. Я разделил наступательные войны на набеговые; интервенцию для смены или поддержки режима за рубежом (неформальный империализм); войну для захвата кусочков пограничной территории; территориальный захват с последующим прямым имперским правлением.

В набегах цели представляются в основном материальными - захват движимого имущества, животных, рабов, женщин. Однако успешные налетчики получают и статус среди своих последователей, и удовольствие от господства как такового, наслаждаясь страхом в глазах своих жертв, особенно заметным при изнасиловании. Набеги были нормальным явлением у "варварских" народов, обладавших военными ресурсами. В Азии и Африке набеги продолжались до XVIII века, но в настоящее время сошли на нет, за исключением несостоявшихся или очень бедных государств. Однако грабежи совершались и современными войсками, в частности, нацистскими, японскими и красноармейскими войсками во Второй мировой войне, китайскими националистическими силами во Вьетнаме в конце войны, иракскими солдатами в 1991 и 2003 годах.

Военные интервенции, направленные на поддержку или смену иностранного режима, были частым явлением на ранних этапах существования римских и европейских "неформальных империй", а также в доколумбовой Латинской Америке. Правление осуществлялось через местных клиентов. Однако в ХХ - начале ХХI вв. американские военные интервенции сохранились. Цель может быть геополитической - защита союзника, или экономической - дань, лучший доступ к сырью или условиям торговли, или просто удовольствие от доминирования над другими.

Войны за куски приграничных территорий стали наиболее распространенными. Агрессия здесь не всегда рассматривается международным правом как преступное деяние, поскольку у спорящих сторон часто есть аргументы. Поскольку после распада империй возникло множество новых или восстановленных государств, пограничные споры и ревизионизм приобрели все больший размах. В основном они преследуют экономические и стратегические цели. Однако "ревизионизм" - претензии на возвращение "потерянных" или "украденных" территорий - добавил им праведности. Это подрывало мирный конфуцианский уклон в имперском Китае, проявилось в Столетней войне и некоторых латиноамериканских случаях. Тимур Великий утверждал, что он лишь возвращает себе владения Чингисхана. Германский ревизионизм привел ко Второй мировой войне, чтобы вернуть территории, потерянные в первой войне. Российский ревизионизм сегодня стремится вернуть часть территорий, утраченных в результате распада Советского Союза, хотя, скорее всего, речь идет о завоевании целых стран, а территориальная империя является конечной целью. Китайский ревизионизм сегодня стремится к полному контролю над Тайванем, Гонконгом, Тибетом, Синьцзяном, к морской экспансии - все это для восстановления контроля над землями и морями, где ранее господствовали китайские императорские династии. Восстановление утраченных территорий азербайджанцы в 2020 году сочли праведной войной, но армяне придерживаются конкурирующего ревизионизма. Израильтяне и палестинцы не могут договориться о разделе обещанных, но потерянных земель. Везде, где есть потерянные территории, разгорается ревизионизм, в котором смешиваются мотивы морального права, экономического и стратегического интереса. В этом заключается главная опасность современной войны.

Но это происходит не везде. В постколониальной Латинской Америке было сравнительно мало пограничных войн, а межгосударственных войн вообще относительно мало по трем основным причинам. Во-первых, государства располагали ограниченными финансовыми ресурсами, достаточными для финансирования кратковременной войны, но собрать новые налоги было сложно, и вскоре долги и политическое недовольство нарастали. Отчасти риск войны заключается в том, что правители не могут предсказать, как долго продлится война. Во-вторых, заселять новые государства было проще в их экологическом центре (после удаления коренного населения), а не вблизи границ, которые, как правило, располагались в горах, джунглях или пустынях, где старые испанские карты часто были нечеткими. Поскольку экспансия поселенцев редко происходила вблизи границ, войны там были менее вероятны. В-третьих, если новое независимое государство занимало ту же территорию, что и бывший испанский провинциальный, казначейский или судебный округ, это укрепляло правовой принцип uti possidetis - новые государства должны сохранять старые границы. Это способствовало урегулированию пограничных споров при посредничестве посторонних лиц.