О войне. Части 5-6

Та же форма группировки вооруженных сил лежала в основании первоначального, составленного Пфулем, оборонительного плана, согласно которому армия под начальством Барклая должна была отойти в Дрисский лагерь, а армия Багратиона – наступать на тыл главных сил французов. Но какая разница между этими двумя моментами. В первом (хронологически – Ред.) французы были втрое сильнее русских; во втором – русские были заметно сильнее французов. В первом – французская армия имела силу напора, которой хватило до самой Москвы, на 80 миль дальше Дриссы; во втором – она уже не была в состоянии продвинуться хотя бы на один переход дальше Москвы; в первом – линия отступлений до Немана не превышала 30 миль, во втором – она достигала длины 112 миль. То же воздействие на путь отступления противника, которое во второй момент оказалось таким успешным, было бы непростительной глупостью в первом.

Так как воздействие на путь отступления, не являющееся простой демонстрацией, заключается в действительном наступлении с тыла, то об этом можно было бы еще многое сказать; однако это будет более уместно отнести в часть труда, посвященную наступлению.

Прерывая на этом наше рассмотрение, мы довольствуемся указанием тех условий, при которых может иметь место этот вид реакции.

Обычно под намерением принудить неприятеля к отходу угрозой его пути отступления разумеют скорее простую демонстрацию, чем действительное осуществление. Если бы в основе каждой демонстрации, дающей нужные результаты, непременно должна была лежать полная осуществимость подлинного действия, как это представляется естественным на первый взгляд, то все условия, необходимые для успеха демонстрации, должны были бы совершенно совпадать с условиями, требуемыми для подлинного действия. Однако на деле это не так; в главе, посвященной демонстрациям, мы увидим, что эти последние связаны с несколько иными условиями, и отсылаем к ней читателя.

Глава XXV. Отступление внутрь страны

Мы рассматривали добровольное отступление внутрь страны как особенный косвенный вид сопротивления, при котором неприятель должен погибнуть не столько от нашего меча, сколько от собственного напряжения. При этом или вообще не предполагается никакого генерального сражения, или же срок его откладывается до того времени, когда неприятельские силы окажутся уже значительно ослабленными.

Продвижение наступающей армии связано с потерей сил из-за самого продвижения; это будет обстоятельно рассмотрено в седьмой части, но здесь мы должны предвосхитить вывод; последнее для нас тем легче, что в военной истории ясно об этом свидетельствует каждая кампания, в течение которой имело место значительное продвижение.

Такое ослабление наступающего по мере его продвижения развивается усиленным темпом, если противник не побежден, а отходит добровольно со своими несломленными, сохраняющими свежесть войсками, но заставляет оплачивать кровью каждую пядь земли постоянным, строго размеренным сопротивлением, так что движение наступающего вперед является непрерывным пробиванием себе дороги, а не одним лишь преследованием.

С другой стороны, потери, которые несет при отступлении обороняющийся, будут гораздо сильнее, если он отходит после проигранного сражения, чем если он это делает добровольно. Ибо если бы он и был в состоянии оказывать преследующему тот ежедневный отпор, на который мы рассчитываем при добровольном отступлении, то терпел бы еще урон, связанный с отступлением, вследствие чего соответственно нарастали бы потери, понесенные им в сражении. Но как неестественно это предположение! Лучшая в мире армия, когда она бывает вынуждена отступать в глубь страны после проигранного сражения, понесет при этом совершенно несоразмерные потери, а если значительное превосходство находится на стороне противника, что обыкновенно бывает в таких случаях, и он с большой энергией поведет преследование, что почти всегда наблюдалось в последних войнах, то все шансы за то, что произойдет подлинное бегство, и в результате его армия обычно окончательно погибает.

Строго размеренное ежедневное сопротивление должно всякий раз длиться лишь до тех пор, пока равновесие в борьбе еще может поддерживаться в состоянии колебания; при этом методе действий мы страхуем себя от поражения, вовремя уступая то пространство, за которое шел бой. Такая борьба обойдется наступающему по крайней мере так же дорого в отношении потерь людьми, как и обороняющемуся. Если последний время от времени неизбежно несет при отступлении потери пленными, то наступающий будет нести больший урон от огня, ибо ему постоянно придется сражаться в невыгодных условиях в отношений местности. Правда, отступающий окончательно теряет своих тяжелораненых, но и наступающему приходится временно сбрасывать их со счетов, так как обычно они остаются в течение нескольких месяцев в госпиталях.

В конечном выводе обе армии будут в равной мере истреблять друг друга в этом постоянном взаимном соприкосновении.