О войне. Части 5-6

Во второй и третьей главах этой части мы показали, каким естественным превосходством обладает оборона в использовании тех данных, которые определяют тактический и стратегический успех, помимо абсолютного численного перевеса и достоинств вооруженных сил, а именно: выгод, предоставляемых местностью, внезапности нападения с разных сторон, содействия, оказываемого театром войны, поддержки со стороны народа, использования крупных моральных сил. Теперь нам кажется полезным бросить взгляд на сумму тех средств, которые до известной степени следует рассматривать как устои различного рода, поддерживающие все здание обороны.

1. Ландвер[79]. За последнее время им стали пользоваться также и за пределами собственной страны при наступлении по неприятельской территории, и нельзя отрицать, что во многих государствах, например в Пруссии, его организация такова, что на него приходится смотреть почти как на часть постоянной армии; следовательно, он относится к средствам не только обороны. Однако не следует упускать из виду, что очень энергичное использование ландвера в 1813, 1814 и 1815 гг. имело своим источником войну оборонительную и что ландвер, будучи лишь в очень немногих странах устроен так, как в Пруссии, по необходимости явится при малейшем несовершенстве своей организации более пригодным для обороны, чем для наступления. Кроме того, в самом понятии ландвера всегда заключается мысль о чрезвычайном, более или менее добровольном участии в войне всей народной массы, с ее физическими силами, достоянием, духовным складом. Чем больше организация ландвера удаляется от этого представления, тем больше последний будет приближаться под другим названием к постоянной армии, тем больше он будет обладать ее преимуществами, но при этом лишится преимущества подлинного ландвера – охвата масс, – гораздо более обширного, хотя и недостаточно определенного, но легко могущего еще более возрасти под влиянием состояния духа и настроений. В этом и заключается сущность ландвера; организация должна оставлять широкий простор сотрудничеству всего народа; в противном случае, ожидая от ландвера особых достижений, мы будем гоняться лишь за призраком.

Тесная связь между так понимаемым существом ландвера и обороной очевидна, и столь же очевидным является то, что такой ландвер всегда должен быть скорее отнесен к обороне, чем к наступлению; и, конечно, те стороны ландвера, которые заставляют нас предпочитать наступлению оборону, выскажутся полнее в последней.

2. Крепости. Влияние крепостей наступающего ограничивается ближайшим к границе районом и проявляется лишь в слабой степени; у обороняющегося оно распространяется и в глубину его территории, поэтому у него играют роль несколько крепостей, и воздействие их имеет гораздо большую интенсивность. Крепость, вызвавшая и выдержавшая настоящую осаду, несомненно, ложится более тяжелым грузом на чашу весов войны, чем такая, укрепления которой лишь устраняют мысль о захвате данного пункта, т. е. не отвлекают на себя сил противника и не уничтожают их.

3. Население. Хотя влияние отдельного жителя театра военных действий на ход войны большей частью заметно не более, чем воздействие капли воды в составе целого потока, все же даже в тех случаях, когда нельзя говорить ни о каком народном восстании, общее влияние, которое имеют жители страны на войну, весьма значительно. В своей стране все идет гораздо легче, конечно при предпосылке, что настроение подданных этому понятию[80] не противоречит. Все поставки, и крупные и мелкие, делаются неприятелю лишь под давлением ясно чувствуемой силы; последнюю приходится отрывать из состава армии, которая затрачивает для этого много людей и усилии. Обороняющийся получает все – если и не всегда так добровольно, как это имеет место в случаях восторженного самоотвержения, то по проторенной дороге гражданского послушания, являющегося второй природой обывателя; да и это послушание поддерживается совсем иными, исходящими уже не от армии, а от правительства мерами устрашения и принуждения. Но и добровольное содействие, вытекающее из искренней преданности, несомненно будет весьма значительным, поскольку оно всегда проявится в тех случаях, когда не требуется никаких жертв. Отметим здесь хотя бы один пункт, имеющий огромное значение для ведения войны, это – осведомление; мы имеем в виду не столько те единичные крупные и важные данные, о которых доносят агенты разведки, сколько бесчисленное множество мелких соприкосновений с неизвестностью, в которые вступает каждодневная служба армии; именно в этой области хорошие отношения с населением дают обороняющемуся общее преимущество перед нападающим. Каждый малый дозор, каждый полевой караул, каждый командированный офицер – все они за нужными им сведениями о неприятеле, о друзьях и врагах обращаются к местным жителям.