О времени и о себе

У меня командировка в Москву, чему я, как всегда, очень рад. В один из дней у меня — деловая встреча с партнёрами, плавно перешедшая в вечерний банкет. Встреча и банкет прошли успешно, партнёры привезли меня в гостиницу, усадили в мягкое кресло, включили мне телевизор, попрощались и уехали. Я начал внимательно смотреть телевизионную передачу. Было десять часов вечера.

Когда я проснулся, телевизионные передачи уже кончились. Настроение у меня было хорошее, и я подумал, что в этот свой приезд я ещё не звонил Мише. А почему бы не позвонить прямо сейчас, подумал я и тут же набрал его телефонный номер. Раздались длинные гудки. Мишин телефон был свободен. Я ждал ответа. К телефону подошла его жена Роксана Бабаян и сонным голосом сказала «Алло». Я вдруг решил изменить голос и этак бодренько спрашиваю: «А Миша дома?». Роксана мне ничего не ответила, но я услышал её голос: «Миша, тебя там к телефону какой-то чудак спрашивает».

Буквально через пару минут к телефону подошёл Миша. «Слушаю внимательно», сказал он. Я ещё раз изменил голос, чтобы меня совсем нельзя было узнать, и спросил веселым голосом:

— Михал Михалыч, если я не ошибаюсь?

— Лёнечка, родной! Как я рад тебя слышать! Ты в Москве? Приветствовал меня Миша, который, конечно же, сразу меня узнал, — Только прилетел?

— Да, только что, — неуверенно сказал я и с интересом посмотрел на часы. Было без четверти два ночи.

— Лёнечка, по-моему, ты давно не был у нас в театре. Почему?

Пауза. Не знаю, что сказать. Мне ещё весело, и я игривым голосом говорю:

— Знаешь, Миша, у меня нет денег на билет.

Было без четверти два ночи. Видимо поэтому Миша шутки не понял и совершенно серьёзно сказал:

— Но у тебя же есть я! Тебе не нужно никакого билета. Вот послезавтра у нас спектакль «Счастливцев-Несчастливцев». Его для нас с Шурой написал Гриша Горин. Приходи! За полчаса до начала спектакля подойди к главному администратору, скажи, что ты — мой гость, и он выдаст тебе билет на очень хорошее место. Понял?

— Нет, не понял. Он мне даст не один, а два билета. Правильно?

— Ну хорошо. Он тебе даст два билета. Придёшь?

— Конечно, приду. Большое спасибо. А мы с тобой увидимся после спектакля?

— Конечно, увидимся. Выходи из театра и сразу же заходи через служебный вход. Скажи, что идёшь ко мне и к Шуре, а я выйду и встречу тебя.

— Хорошо, спасибо. До встречи! — сказал я и уже собрался повесить трубку. Но вдруг Миша сказал:

— Кстати, послезавтра после спектакля ты можешь поздравить Шуру. У него только что вышла ещё одна книга. Называется «Ширвиндт, стёртый с лица земли». Причём, слово Ширвиндт на обложке написано по-немецки. Только дело в том, что по-моему, книга ещё не поступила в продажу. Её ещё нет даже у меня. Только у Шуры есть два экземпляра. Поспрашивай завтра в книжных магазинах, может быть, где-нибудь уже есть. А с кем ты придёшь на спектакль?

— Увидишь. А книгу я поищу. Ещё раз спасибо. Привет!

Разговор закончился. Было почти половина третьего ночи, но спать мне не хотелось. Мучали два вопроса — как достать новую книгу Шуры и с кем идти послезавтра на спектакль. Оба вопроса я должен был решить за один день. Проснувшись, я посмотрел на календарь. Там стояло — 21 апреля. Спектакль «Счастливцев-Несчастливцев» был назначен на завтра, на 22 апреля. Интересно, вдруг подумал я, а ведь это — день рождения Ленина. Значит, отметим его в Театре сатиры.

Первым делом надо было, во чтобы то ни стало, найти новую книгу Шуры. Обзвонил все центральные книжные магазины Москвы и узнал, что в один из них, тот, что напротив мэрии, эта книга должна сегодня поступить. Когда я приехал туда, книга уже поступила, но на полках её ещё не было. После недолгих переговоров с двумя миловидными сотрудницами магазина они принесли мне пять экземпляров книги и получили взамен пять немецких шоколадок. Я тут же распределил экземпляры: один — Шуре, один — Мише, один — тому, кто пойдёт со мной в театр, два — мне.

Конечно, мне было интересно сразу же, если не прочитать, то хотя бы просмотреть книгу с таким интригующим названием, которое начиналось со слова Schirwindt. И я начал читать.

Автор начал свою книгу следующими словами: «Рано или поздно наступает время хотя бы умозрительно перелистать страницы своей незамысловатой жизни. Но непонятно, с какой главы начать, чтобы текст не был безвозвратно стёрт из памяти. Пришлось обращаться к документам. Они привели к семейным истокам, семейные истоки потянули к родословной, родословная окунула в Лету».