О времени, о душе и всяческой суете

Существует версия, согласно которой первоначальный вариант имени был «Кпеги» (то есть «иностранец»), но из этого не появилась бы вышеупомянутая форма «Мпенги». Так или иначе, шинка верят, что ребенок, который был зачат на пике летних дождей (рожденный, соответственно, в середине зимы), скорее всего, будет энергичнее других. Попытки показать, что Беги на самом деле солнечный миф, зародившийся в тех широтах, где смена сезонов достаточно ярко выражена, чтобы связать ее с концепциями смерти и перерождения, весьма соблазнительны, но бесплодны в отсутствие любых других свидетельств, кроме устных, хотя вполне возможно, что доисторические межкультурные взаимодействия вложили в миф о Беги некоторые элементы, дошедшие впоследствии до нас. С другой стороны…[3]

БЕГИ И ЕГО АЛЧНАЯ СЕСТРА

Однажды Беги лежал на полу рядом с корзиной с жареной курицей, которую мать приготовила на праздник. Сестра, подумав, что Беги спит, взяла самую большую куриную ножку и спрятала ее под крышей.

Когда семья собралась, чтобы поесть, Беги отказался от того, что ему предложили из корзины. Он сказал:

– Под крышей свила гнездо птица покрупнее.

– Глупости, – возразила мать, но сестра знала, что он имеет в виду.

Он залез туда, достал куриную ножку и съел ее.

– Ты украл ее и спрятал там, – обвинила его сестра. – Хотел заполучить самый большой кусок.

– Нет, – ответил Беги. – Мне снилось, что желание получить самый большой кусок – это вернейший способ получить самый маленький.

И он вручил ей обглоданную кость[4].

БЕГИ И ЧУЖЕСТРАННЫЙ КУПЕЦ

Однажды Беги отправился на большой рынок в Лаленди. Там он увидел купца из другого племени. Тот продавал горшки, якобы сделанные из золота, но Беги зашел ему за спину, взял нож и попытался разрезать металл. Хотя он был сверкающим и желтым, его нельзя было разрезать, как мягкое золото.

Беги поднял самый большой горшок, помочился на землю под ним и поставил его обратно.

Затем он вернулся к прилавку, где собралась уже целая толпа желающих купить золотые горшки, но Беги знал, что на самом деле они всего лишь латунные.

Беги сказал:

– Какой хороший большой горшок. Мне как раз нужен такой, чтобы мочиться по ночам.

И народ рассмеялся, посчитав, что только последний дурак захочет таким образом использовать горшок, пригодный для хранения лучшего пальмового вина вождя.

– Помочись туда и покажи мне, не протекает ли он, – сказал Беги торговцу.

Посмеявшись вместе со всеми, торговец исполнил его просьбу, заметив при этом, что жалко осквернять столь ценный горшок мочой.

Когда купец закончил, Беги поднял горшок, и земля под ним была влажной от мочи. Он сказал:

– Каким бы красивым на вид ни был горшок, я не стану покупать его, раз он протекает, стоит в него помочиться.

И все собравшиеся избили торговца и заставили вернуть им деньги[5].

БЕГИ И МОРСКОЕ ЧУДОВИЩЕ

Покинув дом толстой старой женщины, Беги шел по лесной дороге, насвистывая мелодию, которой она его научила, и перебирая пять деревянных язычков кеталази – позднее, когда в ту часть света, где жил Беги, прибыли британцы, они прозвали этот инструмент «карманным пианино».

Услышав его, птичка села на обочину дороги, желая послушать прекрасную новую мелодию, но немного побаивалась Беги, поскольку тот был человеком.

Заметив, что птичка тушуется, Беги остановился и сел на тропе.

– Не бойся, сестричка, – сказал он. – Научить тебя моей песенке? Я тебя научу, если ты научишь меня своей.

– Хорошая сделка, – согласилась птичка. – Но я не могу не бояться тебя. Ты настолько же больше меня, насколько морское чудовище больше человеческого народа.

– Конечно, ты меньше меня, – сказал Беги. – Но твой голос куда слаще моего. Я слышал, как эхо твоих мелодий разносится по всему лесу. Между прочим, – прибавил он, – что это за чудовище, о котором ты говоришь?

Птичка рассказала ему, что в деревне у моря, в дне ходьбы отсюда, из воды выползло огромное чудовище, поймало двух детей и сожрало их, и жителям пришлось бежать и прятаться в буше.

– Я больше тебя, – сказал Беги, – но не могу петь лучше тебя. Возможно, чудовище больше меня, но может ли оно думать лучше меня? Схожу туда и разузнаю.

– Если ты не боишься чудовища, – сказала птичка, – я постараюсь не бояться тебя.

Она уселась на голове у Беги, погрузив коготки в его густые волосы.

Итак, Беги шел весь день, нес птичку и учил ее песенке старой женщины. Много часов спустя он пришел в деревню, все жители которой бежали от чудовища.

– Сестричка! – сказал он. – Что это я вижу на горизонте, там, где темно-синяя вода встречается со светло-синим небом?

Птичка пролетела над морем, чтобы разведать. Вернувшись, она сказала:

– Близится шторм. Собираются тучи, сверкает молния.

– Прекрасно, – сказал Беги и отправился на поиска чудовища.

Оно лежало посреди рынка и настолько же превосходило размерами Беги, насколько Беги превосходил размерами птичку, и та от ужаса едва не бросилась прочь. Однако она со всей силы вцепилась в волосы Беги.

– Здравствуй, слабак! – взревело чудовище. – Вовремя ты объявился! Я переварил детей, которых сожрал на завтрак, и теперь поужинаю тобой!