О времени, о душе и всяческой суете

Более того, по сравнению с немодифицированными детьми он обладал огромным запасом слов – равно как и повышенным коэффициентом интеллекта в теории, хотя ни разу не высидел до конца тест, который мог бы это доказать, – так что он прекрасно понимал, о чем говорят родители.

– Ты и твое проклятое тщеславие! Это ты настояла на всех этих особых чертах, будь то волнистые золотые волосы, или нежно-голубые глаза, или – боже мой, веснушки! А теперь этот чертенок нас обанкротит! Ты хоть видела, сколько стоит арендовать Друга, даже самого дешевого, с Проциона?

– Ох, прекрати во всем обвинять меня! Тебя ведь предупреждали, что твои требования насчет высокого роста или дополнительной физической силы могут оказаться несовместимы с остальными характеристиками, но тебе же было плевать…

– Но он мальчик, черт возьми, мальчик, и если бы ты не хотела, чтобы он выглядел как девчонка…

– Я не хотела, не хотела! Я хотела, чтобы он был красивым, а ты хотел превратить его в какого-то безумного качка, перегруженного бесполезными мускулами! Только оттого, что тебя в колледже не взяли в команду гладиаторов, он еще до рождения был обречен на…

– Еще хоть слово скажешь о том, чего мне не удалось, и я тебе все зубы выбью, дура набитая! Может, хоть разок поговорим о моих успехах? Я самый молодой менеджер корпорации и вот-вот стану самым молодым вице-президентом… Это, конечно, не твоя заслуга. Стоит мне подумать, чего еще я мог бы добиться, если бы ты не сидела у меня на шее…

Тим заулыбался так широко, что ему почти стало больно. Его клонило в сон, ведь на скандал в кабинете терапевта ушло много энергии, но перед сном он собирался сделать еще кое-что. Выбравшись из постели, он на цыпочках подошел к двери и осторожно помочился на коврик за порогом. Затем, посмеиваясь, заполз обратно под одеяло и спустя несколько минут уже смотрел красочные сны.

В дверь позвонили: мать была в ванной, а отец обзванивал адвокатов в надежде выяснить, можно ли все-таки уладить дело о собаке во внесудебном порядке.

Лорна тут же закричала:

– Тим, оставайся на месте, я сама открою!

Но он уже помчался к двери. Ему нравилось первым приветствовать гостей. Как весело было, раздевшись догола, шокировать всяких поборников пуританских добродетелей или вопить о том, как папа его безжалостно избил, демонстрируя синяки, которые он набил о мебель, и кровь, текущую из порезов и царапин. Но сегодня его посетило особенное вдохновение, и он быстренько забежал в кухню, чтобы набрать там мусора.

Открыв дверь левой рукой, правой он со всей силы метнул прокисшую массу гнилых фруктов, овощных очисток и кофейной гущи примерно на уровне лица взрослого посетителя.

Приблизительно полсекунды спустя вся эта премерзкая масса обрушилась на него самого. Часть угодила ему в лицо, так что он ощутил во рту гадкий вкус, а часть – на голую грудь, не прикрытую расстегнутой рубашкой.

– Тим! – с укором произнес чей-то голос. – Я твой Друг! С друзьями так не обращаются, правда?

Мальчик по привычке приготовился заорать. Легкие наполнились воздухом, мышцы напряглись, но когда он увидел, что стоит на пороге, крик в зародыше превратился в обычный вздох изумления.

Гуманоидный Друг был на несколько дюймов выше мальчика, но намного шире, имел две ноги, две руки, голову с глазами, ртом и парой ушей… но все это было покрыто густым блестящим мехом – изумрудного оттенка. Единственным украшением – не считая следа разноцветного мусора, который он поймал прежде, чем бросить обратно в Тима, – служил пояс на талии с ярко-красной надписью: АВТОРИЗОВАННЫЙ АВТОНОМНЫЙ АРТЕФАКТ (САМОДОСТАВКА) – и адресом дома Паттерсонов.

– Пригласи меня войти, – сказало наваждение. – Нельзя заставлять друзей ждать на пороге, а я твой Друг, как я уже объяснил.

– Тим! Тим! – Из ванной, спотыкаясь и на ходу завязывая пояс халата, выбежала его мать. Только что вымытые волосы были неуклюже завернуты в полотенце. Увидев, что представляет собой гость, она остановилась как вкопанная.

– Но в агентстве говорили ждать тебя не раньше, чем… – Она осеклась. Впервые в жизни она общалась с инопланетным биофактом, хотя ей неоднократно доводилось видеть их и вживую, и по три-ви.

– Нам удалось включить в последнюю партию с Проциона больше, чем мы рассчитывали, – сказал Друг. – Мы усовершенствовали методы упаковки. Позвольте представиться. – Миновав Тима, он снял пояс с ярлыком и протянул его Лорне. – Полагаю, вы сочтете, что я отвечаю вашим требованиям.

– Вонючий ублюдок! Убирайся на х… из моего дома! – завизжал Тим.

Плохо представляя себе значение используемых им слов (разве что в очень абстрактном смысле), он тем не менее был уверен: этими словами всегда легко можно рассердить родителей.

Даже не взглянув на него, Друг сказал:

– Тим, ты должен был представить меня своей матери. Поскольку ты этого не сделал, мне приходится делать это самому. Не стоит усугублять проявление невежливости, перебивая меня, ведь это производит еще более дурное впечатление.

– Убирайся! – взревел Тим и, стиснув кулаки, принялся осыпать Друга ударами.