О времени, о душе и всяческой суете

Бок о бок они вошли в здание. Шаги отбивали неровный ритм, будто два колотящихся сердца. В коридоре Дэвентри снова заговорил:

– Насколько я понимаю, у Старлинга все без изменений, иначе ты оставил бы мне записку. Ты ведь дежурил ночью, не так ли? К сожалению, сегодня я его не видел. Был на конференции, вернулся только к обеду.

Уиллс смотрел прямо перед собой на приближающуюся дверь кабинета Дэвентри.

– Да… да, без изменений. Но об этом я и хотел поговорить. Не думаю, что стоит продолжать эксперимент.

– Ах! – сказал Дэвентри.

Это рефлекс. Это означало что-то вроде: «Я ошеломлен», но Дэвентри отрицал возможность ошеломления в профессиональной сфере. Они вошли в кабинет и сели под дурацкий звук бьющейся головой об оконное стекло трупной мухи.

– Почему? – внезапно спросил Дэвентри.

Уиллс еще не сочинил ответ. Не мог же он рассказать о немертвом Старлинге с подушечками на глазах, похожими на монетки, о черных щупальцах, тянущихся к нему в лучах больничного освещения, о сформулированной, но подавленной идее, что его нужно как можно скорее начать лечить острым колом и серебряными пулями. Он вынужден был отгородиться импровизацией, словно наспех построенным земляным укреплением, зная, что у обороны десяток слабых мест, через которые ее можно пробить.

– Ну… все наши прочие случаи дают понять, что вмешательство в процесс сновидения приводит к серьезным психическим нарушениям. Даже самые устойчивые из наших добровольцев сломались менее чем через две недели. Мы уже пять месяцев каждую ночь не позволяем Старлингу видеть сны, и, хотя признаков отрицательного воздействия пока не наблюдается, наверняка мы все-таки наносим ему вред.

Пока Уиллс говорил, Дэвентри зажег сигарету. Теперь он помахал ею перед ним, словно пытаясь создать подходящий барьер – клубы дыма, – чтобы отгородиться от аргументов Уиллса.

– Боже мой, Гарри! – сердечно сказал он. – Какой же это вред мы наносим? Ты что-нибудь заметил, когда в прошлый раз тестировал Старлинга?

– Нет… Это было на прошлой неделе, а завтра ему предстоит новая серия тестов… Нет, я лишь хочу сказать, что все указывает на необходимость сновидений. Возможно, в нашей серии тестов нет того, который покажет воздействие отсутствия снов на Старлинга, но само воздействие наверняка есть.

Дэвентри невыразительно кивнул и сказал:

– Ты спрашивал, что обо всем этом думает сам Старлинг?

Честность снова вынудила Уиллса признать поражение.

– Да. Он сказал, что вполне готов продолжать. Утверждает, что чувствует себя хорошо.

– Где он сейчас?

– Сегодня вторник. По вторникам после обеда он навещает сестру в городе. Могу проверить, если хочешь, но…

Дэвентри пожал плечами.

– Не беспокойся. Видишь ли, у меня для тебя хорошие новости. На мой взгляд, шести месяцев вполне достаточно, чтобы выявить у Старлинга переносимость лишения снов. Далее нас интересует природа его снов, когда ему будет позволено их возобновить. Поэтому я предлагаю закончить эксперимент через три недели и все выяснить.

– Он, наверное, рефлекторно проснется, – сказал Уиллс.

Дэвентри воспринял его слова с абсолютной серьезностью:

– Почему ты так считаешь?

Уиллс намеревался горько пошутить, но, раздумав, все-таки нашел причину.

– Из-за того, как он выдержал лечение, которого не вынес никто больше, – сказал он. – Как и у всех испытуемых, частота его снов увеличилась в первые дни. Пик составил около тридцати четырех раз за ночь, а потом частота опустилась до нынешних показателей, то есть двадцать шесть раз, и уже почти четыре месяца остается постоянной. Почему? Его разум кажется пластичным, но я не могу в это поверить. Людям нужны сны. Тот, кто может обойтись без них, существо настолько же невероятное, как и тот, кто может обойтись без еды или воды.

– Так мы и думали, – резко сказал Дэвентри. Уиллс видел, как тот в уме составляет доклады для конференций, статьи для «Журнала психологии» и четыре страницы с фотографиями в «Сайнтифик Америкэн». И так далее. – Так мы и думали, пока не наткнулись на Старлинга и он не доказал, что мы ошибались.

– Я… – начал было Уиллс.

Не дав ему договорить, Дэвентри продолжил:

– Знаешь, работа Демента[2] в «Маунт-Синай» была не вполне полной. Цепляться за первые открытия – неверный подход. Теперь мы вынуждены отказаться от мысли, что сны незаменимы, поскольку Старлинг не видит снов уже несколько месяцев, и, насколько мы можем судить… о, я готов это признать: лишь насколько мы можем судить, не больше, он совершенно не пострадал. – Он стряхнул пепел в пепельницу на столе. – Итак, это и есть те новости, которые я хотел тебе сообщить, Гарри. Мы завершим серию тестов над Старлингом по прошествии шести месяцев. Потом посмотрим, сможет ли он вернуться к нормальным сновидениям. До того как он добровольно включился в наш эксперимент, в его снах не было ничего необычного. Будет очень интересно…