О времени, стране и о себе. Первый секретарь МГК КПСС вспоминает

Владимир Антонович Ивашко был, по существу, вторым лицом в партии – заместитель генерального секретаря! О мертвых плохо не говорят, но придется: это была совершенно безликая фигура. Ивашко выдвинут Горбачевым. Я его все время критиковал, но критиковал чисто по-дружески. Он на Секретариате ЦК говорил: «Вот Прокофьев все время меня критикует, но я считаю, что Секретариат сейчас так же напряженно работает, как в годы Великой Отечественной войны». А судил он об этом по количеству заседаний! Но вопросы-то на заседаниях Секретариата ставились пустячные, второстепенные. Решения, которые принимались, не играли никакой роли, так как принимались они в старом стиле, а 6-я статья Конституции уже была отменена.

Я организовывал встречу Ивашко с секретарями райкомов партии Москвы. Произошло это так. Горбачев однажды принимал участие в подобной встрече, но после нее с секретарями райкомов города Москвы больше не встречался. Отказывался категорически, потому что тогда ему «помяли бока». На встрече выступил Валерий Павлинович Шанцев и сказал: «Михаил Сергеевич, вы в своих выступлениях говорите, что кому-то это выгодно, кто-то это хотел, кто-то это направляет. Но кто этот „кто-то“? Вы так говорите, а когда мы начинаем повторять ваши слова, нас спрашивают, а кто этот „кто-то“? А мы ответить не можем. Почему вы никогда не говорите откровенно? Почему не называете фамилий? Почему не называете те партии или движения, которые работают на развал Союза, на разжигание межнациональных противоречий?» Горбачев отвечает: «Но ведь это всем известно! Об этом говорят по радио, по телевидению». Шанцев опять настойчиво повторяет: «Одно дело радио и телевидение, и другое дело – генеральный секретарь. Он должен дать оценку. Мы должны знать его мнение, точку зрения Политбюро, ЦК». Горбачев ушел от ответа и после этого больше не приходил на встречи с секретарями райкомов партии.

И вот встреча с Ивашко. Но его выступление было настолько безлико, что ему даже не стали задавать вопросов. Послушали его украинские шутки-прибаутки, сравнения – он очень любил пересыпать ими свои выступления, порой и ни к месту, – послушали, поблагодарили… И все. Такой же безликой была и его позиция в августе 1991 года.

Кроме партийных работников того времени заслуживают внимания еще две фигуры: председатель правительства Н. И. Рыжков и председатель Верховного Совета СССР А. И. Лукьянов.

Думаю, что у Николая Ивановича Рыжкова вершиной взлета был пост директора Уралмаша. По той информации, что я имею, о его работе в Госплане и замминистра, он честный, порядочный, добросовестный человек, но потолок – директор Уралмаша.

Когда он стал секретарем ЦК по экономическим вопросам, это назначение вызвало удивление у очень многих. Правда, его только назначили секретарем, а сам экономический отдел создали лишь через год. Это был главнокомандующий без армии.

В развале экономики страны, прошедшем под руководством Горбачева, есть и доля вины Н. И. Рыжкова. На рубль зарплаты выпускалось продукции на 13 копеек. Снижалась производительность труда, энерговооруженность. В 1991 году из базообразующих отраслей только производство электроэнергии у нас не сократилось. По всем остальным отраслям показатели шли вниз. Здесь и забастовки сыграли определенную роль, но главное – неумелое реформирование экономики, хотя Рыжков и сказал, что «вы еще вспомните это правительство».

Да, вспомнят, так как при нем были не самые худшие времена. Но то, что страну подвели к такому состоянию, когда народу стало безразлично, какой будет общественно-политический строй, когда жить в 1990–1991 году стало невмоготу, – в этом есть вина и Н. И. Рыжкова. Павлов просто не успел что-либо сделать, да и не смог бы.

В то же время Рыжков достаточно мужественный и честный человек. Помните его поведение в Армении? Горбачев залетел туда на денек – и все. А ведь всем занимался Рыжков. Опять это было совершенно конкретное дело, где он выступал как организатор, где не нужно быть политиком какого-то глобального масштаба.

В августе 1991 года у меня была встреча с академиком Абалкиным, в то время заместителем председателя Совета Министров. Я понимал, что он провел эту встречу не самостоятельно, а по просьбе Рыжкова. Я тогда сказал, что не вижу другой перспективы для Рыжкова, кроме перехода его в оппозицию к Горбачеву.

Если бы он был настоящим политиком, ему надо было после выступления Горбачева в ноябре 1990 года на сессии Верховного Совета СССР подавать в отставку и переходить в оппозицию к нему, и тогда, может быть, из него мог бы получиться лидер. Хотя…

После ноября на одном из заседаний Политбюро, где присутствовал и Рыжков, он подошел ко мне, и я сказал ему: «Николай Иванович, надо переходить в оппозицию и, как ни обидно, надо самому уходить». Рыжков ответил как-то неопределенно. У меня разговоров напрямую с ним почти не было. Он со мной общался через Л. И. Абалкина, с которым мы часто встречались то у него, то у меня в горкоме партии – согласовывали различные документы политического характера.

Рыжков, видимо, по своей натуре не лидер…