О времени, стране и о себе. Первый секретарь МГК КПСС вспоминает

…А моя точка зрения какой была, такой и осталась: все верования, если только они не наносят вред человеку, как некоторые изуверские секты или, к примеру, ваххабиты, имеют право на жизнь и поддержку.

Хочу еще раз подчеркнуть, что вырос в терпимом отношении к вере. И сказать, что я был воинствующим атеистом в комсомоле, в партии, – нет. Потому что тоже испытывал влияние бабушки в детстве, которую очень любил и уважал. Может быть, чтение художественной литературы в больших объемах, наших классиков, которые в большинстве своем были людьми религиозными, повлияло на меня. Не знаю. Но сейчас я могу сказать таким образом.

В свое время к французскому ученому Декарту обратились с вопросом, верит ли он в Бога. Он ответил так: «Никто еще пока не доказал, что Бога нет. Никто еще не доказал, что Бог есть. Поэтому лучше считать, что он есть. На всякий случай». Вот что ответил Декарт. Ну, это в порядке шутки. Говорить строго, что все, что записано в религиозных канонах, соответствует действительности, нельзя. Но то, что историческая правда в определенной мере есть, уже подтверждается историками и учеными. И наличие такой личности, как Христос, – это уже факт исторически доказанный. Это одна сторона вопроса.

А если говорить по существу, то Церковь, конечно, – я имею в виду нашу Русскую православную церковь – сделала очень много и для становления русской культуры, потому что монастыри вообще были источниками и книгопечатания, и летописных историй наших. Кроме того, Церковь – особенно до Петра I – играла огромную роль в становлении русского национального государства. Ведь только Петр I ликвидировал патриаршество на Руси, а до него патриарх был равен, а в ряде случаев был выше князя, царя, и во многом государственные решения принимались под влиянием Церкви. Церковь сыграла огромную роль в объединении русских земель. Потому что была единая вера. И хотя князья были разные, но вера-то была одна, и люди собирались под знамена православной веры. Поэтому это обязательно надо учитывать и отдать должное Церкви.

Конечно, было и другое. С одной стороны, похвально, что русский народ и вообще православные люди воспитаны в духе терпимости. Но терпение тоже должно иметь определенный предел, и я не сторонник толстовской идеологии.

Бывало много искривлений, хотя в православной церкви их было меньше, чем в католической и протестантской. Не организовывались крестовые походы. Не было инквизиции. Если, скажем, и были гонения, так это на староверов, да протопоп Аввакум сидел на цепях в яме за свое инакомыслие. Но в принципе, жестоких гонений со стороны Церкви не было. И, кроме того, православная церковь относилась достаточно терпимо и к другим верованиям и конфессиям. Поэтому так относительно безболезненно прошло создание и элиты Российской империи, куда входили и язычники, и мусульмане, и буддисты, поскольку православная церковь с пониманием и уважением относилась к чужим верованиям, не занималась гонениями на другие религии.

Миссионерская деятельность у Церкви тоже была большая, и язычников на том же Севере старалась привести в лоно православия. Это все было. Поэтому я считаю, что надо подходить к религии с исторических позиций. И если придерживаться исторической правды, то вывод такой: деятельность православной церкви в России сыграла огромную роль и в становлении государственности, и в развитии языка, культуры и нравственности. В значительной мере потому, что русский народ еще помимо всего был богобоязненный. Он боялся грешить, хотя можно было пройти очищение покаянием в церкви. А ведь на Западе католическая церковь бессовестным образом продавала индульгенции, и за любое убийство можно было заранее купить прощение. В Русской православной церкви ничего такого не было.

Если говорить о современном положении, я бы так объяснил тягу к Церкви. Ведь сейчас в храмах появляется много молодежи, много мужчин. Человек жить без веры не может. Я рассказывал, как во время поездки в Финляндию – я тогда молодым был, что-то лет двадцать пять – на диспуте на религиозную тему я говорил, что коммунизм – это тоже своего рода вера. Можно верить в загробную жизнь, можно верить в коммунизм. Но вот веры в капитализм сейчас не может быть. Таковая отсутствует.

Сейчас вера в коммунизм порушена. А без веры человек жить не может. Поэтому люди потянулись к вере. Конечно, Церковь этим пользуется, активизирует свою деятельность. Но в настоящее время в государстве, в котором нет идеологии, нет национальной идеи, в государстве, в котором все усилия направлены на разрушение нравственных устоев, или, как теперь говорят, менталитета русского народа, Церковь является своего рода единственным щитом. Ни одна политическая партия такого влияния на массы не имеет, и практически ни у одной политической партии нормальной идеологии-то нет, не сложилась она еще.