О всех созданиях – больших и малых

Было интересно читать отчеты о заседании суда, которые публиковала местная «Дарроуби и Холтон тайме». Гоббер Ньюхаус и вся компания были оштрафованы на два фунта каждый, им также было вынесено предупреждение на будущее. Судейские, явно безжалостные люди, оставили без рассмотрения страстные протесты Гоббера, согласно которым пиво в кружках его товарищей и его собственной было куплено еще до закрытия заведения, и последующие четыре часа они провели в беззаботной беседе о том о сем.

Мистер Уорли был оштрафован на пятнадцать фунтов, но, по-моему, ему было все равно — Ромашка и ее выводок чувствовали себя прекрасно.

Ожидания и реальность

Последние ворота! Я вылез открыть их, поскольку вел машину Тристан, и оглянулся на ферму, теперь далеко внизу под нами, и на следы, которые наши колеса оставили на крутых травянистых склонах. Некоторые фермы в холмах отличались всякими странностями. К этой, например, не было не только дороги, но и тропы. С этого места вы просто ехали через луга от ворот до ворот, пока не добирались до шоссе над долиной. А эти были последними. Еще десять минут езды, и мы дома.

Тристан играл роль моего шофера, так как моя левая рука начала нарывать после тяжелого отела и теперь была в лубке. Однако он не проехал через ворота, а вылез из машины, прислонился к столбу и закурил сигарету.

Он явно никуда не торопился. Солнышко пригревало ему шею, в его желудке нашли тихий приют две бутылки отличного пива, и я легко мог догадаться, что он чувствует себя чудесно. Собственно говоря, чувствовал он себя неплохо и раньше. Удалил бородавки с сосков телки, и фермер сказал, что для такого молодого эта у него очень хорошо получается. («Да, молодой человек, руку вы себе уже набили лучше некуда».) А потом пригласил нас выпить по бутылочке пива — день ведь вон какой жаркий. Блаженная молниеносность, с какой Тристан поглотил свое пиво, произвела на фермера такое впечатление, что он поставил ему еще одну бутылочку.

Да, все было замечательно, и я видел, что Тристан разделяет мое мнение. С улыбкой глубочайшего удовлетворения на губах он медленно, глубоко вдохнул воздух вересковых пустошей напополам с сигаретным дымом и закрыл глаза.

И быстро их открыл, когда со стороны машины донесся легкий скрежет.

— Черт! Она поехала, Джим! — завопил он.

Маленький «остин» неторопливо скатывался под уклон задними колесами вперед. Видимо, рычаг передачи выскочил, а тормоза давно практически приказали долго жить. Мы оба помчались следом за машиной, Тристан был к ней ближе и умудрился дотянуться пальцем до капота, но не выдержал такой скорости. Мы оба остановились и начали наблюдать.

Склон был крутой, и автомобильчик быстро набирал скорость, подпрыгивая и сотрясаясь на буфах. Я покосился на Тристана: в критические минуты его ум всегда работал стремительно и четко, и я прекрасно понимал, о чем он думает. Прошло всего две недели с того вечера, когда он перевернул «хиллмен», провожая девушку домой после танцев. Машина была совершенно изуродована, а страховая компания встала на дыбы. И Зигфрид, естественно, пришел в лютое бешенство и кончил тем, что выгнал его окончательно, раз и навсегда, — чтобы его духу в доме больше не было!

Но Тристан давно свыкся с этими изгнаниями и знал, что ему надо только некоторое время не попадаться на глаза брату, и все будет забыто. А на сей раз ему особенно повезло: Зигфрид уговорил управляющего банком дать ему ссуду для покупки чудесного нового «ровера», и все остальное изгладилось из его памяти.

То, что произошло теперь, выглядело особенно зловещим, поскольку формально он, как шофер, отвечал за «остин», а тот теперь несся вниз по длинному зеленому склону со скоростью не менее семидесяти миль в час, выделывая жуткие курбеты. Одна задругой распахнулись все дверцы, и, казалось, автомобильчик хлопает ими точно огромная неуклюжая птица — крыльями.

А на дерн из открытых дверец летели флаконы, инструменты, бинты, вата, оставляя за ним зигзагообразный след. Время от времени картонки с рвотным порошком или питьевой содой при ударе о землю взрывались как бомбы, выбрасывая облака содержимого, такие белые на зеленом фоне!

Тристан вскинул руки над головой.

— Смотри! Чертова машина нацеливается прямо на этот сарай! — И он судорожно затянулся сигаретой.

Действительно, на голом склоне было лишь одно препятствие — небольшое строение почти у самого подножия горы, где начиналось дно долины, и «остин», точно притягиваемый магнитом, мчался прямо на него.

Я не выдержал и отвернулся за секунду до столкновения, сосредоточив взгляд на тлеющем кончике тристановской сигареты, который в момент катастрофы стал багрово-алым. Когда я поглядел вниз, строеньице уже не торчало там, оно рассыпалось веером, и мне на память пришло все, что я знал о карточных домиках. Поверх досок мирно покоился на боку автомобильчик, и его колеса все еще продолжали лениво вращаться.