О заблуждениях и истине

Я знаю, что о сем пункте спорятся еще между собою подобные мне; что не токмо не знают они, какой был первый Язык у людей, но даже от разногласия своего дошли до того, что не полагют источника его в человеке, утверждаясь на том, что не видят, чтоб он говорил природным Языком, когда с младенчества своего оставлен бывает сам себе.

Но не видят ли они, в чем недостаточно их примечание? Не знают ли они, что человек в своем состоянии лишения осужден ничего не производить, даже и разумными способностями, без помощи наружного противудействия, которое бы возбуждало его; а потому отнять у него сей Закон есть лишить его всех пособий, дарованных ему от Правосудия и довести до того, чтоб способности его, не произвед ни малого плода, потухли?

Однако нельзя отрицать, что Примечатели сию дорогу избрали в многократных своих опытах над младенцами, Пред которыми воздерживались говорить, дабы узнать природный их Язык. Когда увидели они, что дети не говорили ничего, или произносили невнятные токмо звуки; то и начали толковать сие по своему и построили свои мнения на деяниях, которые от их же расположения произошли. Но не очевидно лито, что и чувственная Натура, и умственный Закон равно призывают человека жить в обществе? Для чего же человек поставлен жить посреде подобных ему, которые читаются снискавшими уже свое восстановление, ежели не для того, чтобы получить от них нужную себе помощь, дабы усыпленные свои способности оживить и уметь ими действовать к своей пользе.

И так лишать его должной ему помощи есть прямо вооружаться противу обоих сих Законов и противу человека: надобно быть несмысленну, Чтобы решительно судить о нем, отнявши у него все средства, долженствующие научить его употреблению способностей ими оспориваемых и которых почитают несродным ему. Сие есть то же, как и положить зерно на камень, и потом говорить, что оно неспособно принести плод.

Но ежели, не входя в дальние подробности, видим, что человек, лишенный необходимо нужных вспоможений, не может произвести никакого Языка постоянного, и что однако есть Языки; то где же можно найти происхождение сего всеобщего Языка и не должно ли согласиться, что тот, который первый мог учить ему, конечно получил его не от руки человеков?

О языке существ чувственных

Знаю, есть род Языка природного и единообразного, который почти все Примечатели признают, которым человек изображает разные свои движения радости и печали, обнаруживающиеся в нем чрез свойственные тому звуки.

Но сей Язык, ежели можно его так назвать, имеет целию и руководителями своими телесные чувствования; чему самое убедительное доказательство есть то, что он равномерно и в скотах находится, из которых многие обнаруживают свои чувствования особливыми движениями и звуками.

При всем том не должен быть удивителен нам сей род Языка в животном, ежели припомним утвержденные выше сего начальные положения. Телесное Начало животного не есть ли невещественное, поелику нет ни единого Начала, которое бы было вещественное? А когда оно невещественно, не должно ли ему иметь способности; а когда есть у него способности, не надобно ли быть и средствам для обнаруживания оных? Но и сии средства, которые каждое Существо может иметь в своем употреблении, должны быть соразмерны способностям его; ибо если нет в них меры, которая находится во всем прочем, то сие было бы неправильность, но оной не можем допустить в Законах Существ.

По сей-то мере надлежит ценить род Языка, Которым скоты обнаруживают свои способности; ибо как они имеют только способность чувствовать, то и не нужны им большие средства, как токмо для показания, что они чувствуют; а сие они имеют.

Существа, не имеющие иных способностей, Кроме способности расти, оказывают ее явственно самым делом, но не показывают более ничего.

И так хотя скот имеет чувствования и оные выражает; хотя в теперешнем состоянии вещей сии чувствования суть двух родов, одни добрые, а другие злые; и хотя скот и те и другие изъявляет, радуясь, или страдая: при всем том нельзя далее сих границ распространить его Язык и все изобразительные знаки, которые составляют часть языка; таковые изражения отнюдь нельзя почитать за истинный Язык; понеже Языка дело есть изображать мысли, а мысли принадлежат Началам разумным; Начало же скота, Как то я выше доказал, хотя и невещественно, но не есть разумное.

Отношение языка к способностям

Ежели имеем причины не принимать за действительные Язык тех знаков изобразительных, которыми скот показывает свои чувствования; то, хотя человек, яко животное, имеет также сии чувствования и ко изъявлению их средства, не можем однако никак допустить, чтоб сей ограниченный и темный Язык мог сравниваться с тем, к которому разумная Природа людей делает их способными.