О западной литературе

Книга Макса Брода в этом смысле – отрадное исключение. Во-первых, она написана на основе многолетней дружбы, написана с должным трепетом (и без какой бы то ни было фамильярности), но не с целью воспеть, а исключительно в стремлении разобраться в противоречивой личности одержимого всевозможными неврозами и психозами писателя – причем разобраться не с фрейдистских позиций (Фрейда считал вульгаризатором психики сам Кафка), но с несомненной оглядкой на «венскую делегацию». Во-вторых, здесь щедро, десятками страниц, цитируются (и столь же подробно интерпретируются) два ключевых документа из эпистолярного наследия Кафки – «Письмо к отцу» и «Письмо к Милене». В-третьих, Кафка представлен здесь не только маниакально закомплексованным человеком, но и на свой скромный лад жизнелюбом. В-четвертых, бессобытийная жизнь писателя, его болезни (возможно, исключительно психосоматического характера), обстоятельства умирания, да и сама ранняя смерть изображены так, что они захватывают, как детектив. В-пятых, достаточно далеко в стороны разведены, но вместе с тем тактично сопоставлены и сопряжены жизнь и творчество. По сути дела, это образцовая биография.

Кафка умер сорокалетним, в 1924 году. А сорок три года спустя, по горячим следам Пражской весны, в столицу тогдашней Чехословакии приехал американский филолог-либерал Кипеш – герой и рассказчик трилогии Филипа Рота «Профессор желания», переведенной мною несколько лет назад. Специалист по творчеству Кафки и Гоголя, Кипеш и сам превращается во втором романе трилогии – но не в насекомое и не в нос, а в столь же гигантскую женскую молочную железу. А в первом романе, еще «в бытность свою человеком» (выражение самого Кафки – и Кипеша тоже), американский профессор знакомится с женщиной (теперь она, понятно, старуха), которая в молодости, наряду со многими другими клиентами, обслуживала и самого Кафку. Как так обслуживала, он же был импотентом?! Импотентом он был, только пока я не делала ему так… и так… и, если вы чуть доплатите, я покажу, как еще.

Ну, к рецензируемой книге эта история отношения не имеет (хотя как сказать), а привел я ее исключительно затем, чтобы вы не сочли данную рецензию слишком наукообразной.

Стальные грозы немецкой прозы [11]

В литературной жизни города и страны произошло событие, заслуживающее внимания и профессиональной оценки. В петербургском издательстве «Владимир Даль» выпущена книга немецкого писателя Эрнста Юнгера (1895–1998) «В стальных грозах». Перед нами первая на русском языке публикация всемирно знаменитого писателя, творчество да и само имя которого долгое время замалчивались у нас по идеологическим причинам.

Приведенные в предыдущем абзаце годы жизни кажутся опечаткой, но это, разумеется, не так. Есть анекдот о кавказском долгожителе. «Как вам удалось дожить до столь преклонных лет?» – спрашивает у него любопытный. «Я не пил, не употреблял наркотиков, проявлял умеренность в отношениях с прекрасным полом». В это время с чердака доносится страшный шум. «Не обращайте внимания, – говорит долгожитель. – Это мой папаша. Каждый день одно и то же: обопьется, обкурится и девок гоняет!»

Немцы могли бы рассказывать этот анекдот об Эрнсте Юнгере.

Он учился в гимназии, в интернате и в реальном училище, в ноябре 1913 года сбежал в Африку, в Иностранный легион; насильственно возвращенный отцом, получил аттестат зрелости и сразу же отправился вольноопределяющимся на Первую мировую войну, был несколько раз ранен, удостоился ордена «За отвагу». В 1919 году продолжил службу в армии. Начиная с 1923 года изучал в Лейпциге и в Неаполе зоологию и философию. В 1925 году стал профессиональным писателем. Восторженно принял нацизм, в годы Второй мировой служил в парижском управлении немецкого Генерального штаба. В 1944 году был уволен в запас по подозрению в причастности к покушению на Гитлера. С 1945 по 1949 год подвергся со стороны союзников запрету на писательскую деятельность как пособник нацизма. Начиная с 1948 года предпринял множество путешествий в Африку и в страны «к востоку от Суэца».

С середины пятидесятых на него валом обрушились почетные звания и литературные премии, кроме, разве что, Нобелевской. Сохранял творческую активность до глубокой старости, не утрачивая при этом и литературного уровня. Много экспериментировал с наркотиками, а в шестидесятые годы – и с синтетическими наркотиками, описывал и воспевал наркотические впечатления в дневниках и в сборниках эссе.

Писал по преимуществу прозу. Дебютировав как экспрессионист рецензируемой книгой в 1920 году (формально она стилизована под дневниковые записи рядового солдата), выработал в дальнейшем оригинальную теорию «стереоскопического восприятия действительности», которой придерживался и в литературе, и в жизни. Название одной из его автобиографических книг – «Прошло семьдесят» – может ввести в заблуждение, но речь не о собственном возрасте (книга вышла в 1981 году), а о семидесятилетии литературной деятельности. Чем не аксакал?