О завтрашнем дне не беспокойтесь

Перочинный нож, компас и коробок спичек он тоже оставил при себе.

Потом он заровнял землю и прикрыл сухими листьями и ветками. Рико и Люк стояли рядом, и, молча, за ним наблюдали. Когда они вернулись к костру, Павлов чуть не выругался. Он забыл закопать ведро, в котором прошлой ночью коптил грудинку. От копоти ведро стало совсем черным и издали напоминало обугленный пень.

IV

Солнце склонилось к закату, когда на стоянке Белохвостого Оленя появились гости, которых они не ждали. В восприятии Павлова они выросли, как из земли, хотя, на самом деле, пришли через болото со стороны леса. Это был боевой отряд племени аборигенов, которые назвали себя кайяпо. Их было шестеро. Все они были чем-то похожи друг на друга: смуглые, бородатые, с широкими скулами и приплюснутыми носами. Их одежда по фасону и материалу мало отличалась от той, которая была на Павлове. Через плечо на ремешках у них висели кожаные сумки и колчаны со стрелами, волосы подобраны и подвязаны кожаными ремешками. Воины были вооружены луками, копьями и топорами, напоминающими индейские томагавки. Среди них доминировали два рослых мужика с головными уборами из перьев. Они деловито осмотрели поляну и дали команду на привал. Два воина продолжали осмотр местности, пять воинов расположились вокруг костра. Один из них прилег, четверо присели на корточки, распалили и пустили по кругу трубку с длинным деревянным мундштуком. То, что они курили не табак, Павлов понял сразу, как только уловил запах растительного зелья. «Марихуана», — решил он и, наверное, не ошибся. Язык, на котором разговаривали туземцы, был не орландским. Но среди них оказался молодой воин, который мог объясняться по-орландски. Он то и вступил с Павловым в переговоры: похлопал по плечу, предложил присесть на чурбан и присел сам, используя вместо подстилки свой «доломан» — прямоугольный кусок шкуры какого-то пушного зверя, пристегнутый ремнем к кожаной куртке. Рико и Люк в это время находились у Павлова за спиной, стоя, прижавшись, и обхватив его своими ручонками за шею. Всем своим видом они показывали: от своего старшего брата они не отступят ни на шаг, что бы с ним не случилось. Павлов объяснил переводчику, как его зовут и, изображая крайнее огорчение, сообщил, что он и его братья в результате наводнения потеряли своих родителей. Переводчик передал его слова вожакам, которые с пониманием закивали головами и что-то сказали. Павлов даже без перевода понял, что они ему очень сочувствуют. Туземец назвал Павлову свое имя, которое в переводе на орландский означало «медвежонок». Назвал он и имена своих вожаков: Отважный Вепрь и Зоркий Глаз. Говорил он на распев, слегка заикаясь. Павлов поинтересовался у Медвежонка, куда они направляются. Тот немного замялся, но потом сообщил, что стихийное бедствие (землетрясение и наводнение) заставило племя покинуть обжитые места, и в настоящее время его сородичи на лодках и плотах сплавляются вниз по реке, которая протекает в лесу за болотом. Там его сородичи остановились на ночлег и начали сооружать походные жилища. А потом Зоркий Глаз увидел дым со стороны заката Солнца, собрал воинов и пошел проверить, кто находится поблизости от их лагеря. Может, их злейшие враги хунхузы или кто другой. Услышав свое имя, в разговор вступил Зоркий Глаз и успокоил Павлова заявлением о том, что кайяпо не причинят ему никакого вреда, потому что между кайяпо и орландами существует договор о мире, который до сих пор ни одна из сторон не нарушала. Он также сделал ему, разумеется, через переводчика, предложение следовать «по тропе жизни» вместе с ними, принять его и его братьев в свою семью и даже выдать за него замуж одну из его дочерей, которая еще не знала мужчину. Павлов вежливо поблагодарил туземца, сказав, что он польщен его предложением, но воспользоваться им не может, пока у него есть надежда увидеть своих родственников живыми. Когда Медвежонок перевел его слова, Зоркий Глаз даже прослезился и высморкался. Потом он что-то сказал Отважному Вепрю, который в ответ кивнул головой и отдал приказ о возвращении отряда к месту дислокации племени. Кайяпо ушли, захватив с собой эмалированный чайник и одного из щенков. Медвежонок предложил Павлову за это в обмен свой топор с медным лезвием и золотое височное кольцо для украшения прически.

Возражать было бесполезно. Рико и Люк не выдержали и убежали в типи, где дали волю своим слезам. После визита кайяпо Павлов долго не мог успокоиться, представляя себе, что было бы, если бы туземцы увидели на стоянке другие металлические изделия. За время своего короткого привала кайяпо успели осмотреть и обшарить, кажется, все, что вызывало у них интерес; украли граненый стакан, пустую бутылку из-под «Столичной» и даже его охотничью сумку. Кайяпо даже на черный камень в центре поляны после короткого совещания, зачем-то, разом, помочились. Павлов позвал Рико и Люка. Братья-близнецы уже проревелись, и он предложил им вместе с ним перед сном прогуляться по берегу реки.