О завтрашнем дне не беспокойтесь

Этот позорный документ Цибиков хранил в сейфе в своем служебном кабинете. Против Цибикова играли объективные обстоятельства гражданского существования настоящего Павлова, у которого имелись родственники и какие-то друзья-приятели, и он был не последним специалистом на своей работе в Министерстве геологии СССР. Каким образом эти объективные обстоятельства проявятся, можно было только гадать, но то, что они могут обернуться скандалом, нельзя было исключать, ни на минуту, ни на йоту. Доктор Ситников предложил смелый план: вернуть вместо Павлова в институт имени Сербского другого человека, желательно безнадежно больного, но с его историей болезни. Оставалось только найти внешне похожего на Павлова мужчину в возрасте 30–35 лет, но таковых в больнице имени Яковенко в наличии не было. Гром ударил, когда его не ждали. В последний день июля поздно вечером в квартире Цибикова раздался звонок. Звонила женщина, представившаяся родственницей Дмитрия Павлова, и слезно умоляла его разрешить ей свидание со своим любимым двоюродным братом. Она каким-то образом узнала, в какой больнице он находится, и кто его лечащий врач. Утром на другой день, когда Цибиков приехал на работу в 1-й государственный медицинский институт, в коридоре у двери служебного кабинета его поджидал следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры СССР подполковник Мурадов, когда-то работавший в территориальном управлении КГБ по Новосибирской области. Цибиков заметил бывшего коллегу издали, и сразу в свой кабинет не пошел, а заглянул на кафедру. Секретарь-машинистка кафедры Анна Валерьевна с порога сообщила ему о визитере, припоминая, что какой-то мужчина вчера во второй половине дня звонил в методический кабинет и на кафедру и настойчиво просил сообщить приемные часы тов.

Цибикова. Поблагодарив Анну Валерьевну за информацию, Цибиков попросил ее открыть его служебный кабинет, впустить визитера, занять каким-нибудь светским разговором и угостить чаем или прохладительными напитками. Когда же она выразила недоумение по поводу его просьбы, Цибиков «по секрету» сообщил ей, что визитер — очень высокопоставленный папаша одного не очень старательного студента, и держать его в коридоре просто неприлично, тогда как ему надо сделать по телефону несколько важных звонков. Анна Валерьевна понимающе кивнула головой и отправилась в его кабинет. Дождавшись ее ухода, Цибиков присел возле столика с параллельным телефоном и на дисковом аппарате набрал нужный ему номер. На другом конце провода ответила какая-то тетка, и сразу понесла такую чушь, что сразу было ясно, что она — ненормальная.

— Крыса! — громко и внятно сказал доктор Цибиков, и в этот момент в трубке послышался щелчок и раздался длинный гудок. Цибиков набрал на дисковом аппарате новый номер. Через некоторое время на другом конце провода ему ответил телефонный секретарь, который приятным женским голосом, по-английски, извинился за то, что в настоящее время абонент занят и не может подойти к телефону, и попросил после короткого сигнала передать факс или оставить свое сообщение на автоответчик.

— Бонжур, мадам! Имею для вас приятную новость из приюта Белохвостого Оленя! Ваш друг жив, здоров и мечтает о скорой встрече с Вами на нейтральной территории. Доктор Цибиков— сказал он и положил трубку.

V

Деметрис и Авесалом, прадед и правнук, успели вернуться с прогулки до того, как на остров Кипрос обрушился ливень. Во дворе дома наблюдалось оживление. Урсула и воины илинойцы обнаружили и задержали в северной части острова непонятно, как очутившегося там, чужестранца. Это был мужчина невысокого роста, коренастый, с широким простоватым лицом и с глубокими залысинами. На нем была коричневая кожаная куртке и облегающие синие штаны с металлическими заклепками.

При задержании чужестранец оказал сопротивление, поэтому ему пришлось связать за спиной руки, локоть к локтю, и засунуть в рот кляп. Несмотря на болевой способ связывания, чужестранец выглядел совершенно невозмутимым.

— Петрович! Какими судьбами?! — удивленно воскликнул Деметрис по-русски и затем, уже на иллинойском языке, попросил воинов развязать пленного и вынуть у него изо рта кляп.

— Привет, Василич! — сказал чужестранец, тоже по-русски, разминая плечи и освобожденные от пут руки. Деметрис и Петрович обнялись и похлопали друг друга по спине. Из дома вышла Урсула и, стоя невдалеке, наблюдала за тем, как ее отец и задержанный ею чужестранец на непонятном ей языке обмениваются друг с другом приветствиями.

— Урсула, подойди поближе! Не стесняйся. Я хочу тебя познакомить с выдающимся путешественником всех времен и народов, с которым не виделся уже шесть лет— обратился Деметрис к дочери. Урсула вопросительно на него посмотрела, желая понять, правильно ли она поступила. Деметрис в ответ ободряюще кивнул головой, дескать, ничего страшного не произошло и ее действия не нарушили древние законы гостеприимства.

— Он человек, или демон? — тихо спросила Урсула, подойдя поближе.