О женщинах

Вопрос состоит в следующем: какую сексуальность будут исследовать освобожденные женщины? Единственная сексуальная этика, освободительная для женщин, — это та, что ставит под сомнение главенство генитальной гетеросексуальности. Свободное от угнетения общество, где женщины в объективном и субъективном смысле полностью равны мужчинам, — это непременно андрогинное общество. Почему? Поскольку единственное другое действенное условие для окончания угнетения женщин — это если мужчины и женщины решат существовать порознь, что невозможно. Разделение остается потенциальным способом решения проблемы угнетения «цветных» народов людьми белой расы. В теории разные расы, происходящие из разных частей планеты, могли бы договориться и снова жить по отдельности (при строгом условии, что их обычаи и нравы будут защищаться от любого вмешательства культурного или экономического империализма). Но мужчины и женщины всегда неизбежно будут сосуществовать. Если разделение не может никак стать ответом на сексизм — как оно могло бы быть ответом на расизм, — то защищать нравственные и эстетические «традиции» каждого пола (чтобы сохранить некое подобие «культурного плюрализма») и атаковать «культурный империализм» в виде единого стандарта интеллектуального превосходства или рациональности (таким образом ревалидируя неведомую и презираемую «женскую культуру») — ошибочная тактика в борьбе за освобождение женщин.

Целью борьбы должно быть не сохранение различий между полами, но их развенчание. Создать нерепрессивные отношения между мужчинами и женщинами — значит максимально стереть традиционные границы между полами, снизить между мужчинами и женщинами напряжение, порожденное их «инаковостью». Как все замечают, в последние годы среди молодежи есть бойкая тенденция к сближению и даже смешению привычных норм в одежде, прическах, жестах, вкусах. Однако этот шаг к деполяризации полов, частично реквизированный в капиталистических формах потребления как просто «стиль» (в коммерческих целях унисекс-бутиков), не будет иметь политических последствий, если не проникнет на более глубокий уровень.

Более основательная деполяризация полов должна произойти на рабочих местах и, в еще большей степени, в самих отношениях между полами. По мере уменьшения «инаковости» отчасти снизится энергия сексуального влечения между полами. Женщины и мужчины, несомненно, продолжат заниматься сексом и вступать в отношения. Но женщины и мужчины перестанут видеть друг друга как в первую очередь сексуальных партнеров. В нерепрессивном, несексистском обществе сексуальность в некотором смысле будет играть более важную роль, чем сейчас, — поскольку она будет более рассеянна. Гомосексуальность будет восприниматься настолько же нормальной и достойной уважения, как гетеросексуальность; и то и другое будет расти из естественной человеческой бисексуальности. (Эксклюзивная гомосексуальность — которая в людях воспитывается, как и эксклюзивная гетеросексуальность, — станет куда менее распространенной в несексистском обществе, чем сейчас.) Но в иных аспектах сексуальность в таком обществе станет менее важной — потому что люди перестанут истерически хвататься за сексуальные связи, видя в них заменитель истинной свободе и многим другим удовольствиям (близости, насыщенности эмоций, чувству общности, святотатству), которым современное общество не дает выхода.

3. Как, по вашему мнению, соотносятся между собой борьба за освобождение женщин и классовая борьба? Считаете ли вы, что первая второстепенна по отношению ко второй?

На данный момент я вижу мало связи между классовой борьбой и борьбой за освобождение женщин. Две цели современной левореволюционной политики — свержение одного класса другим в рамках одной нации и освобождение колонизированных народов от империалистского контроля — в целом не имеют никакого отношения к освобождению женщин. Женщины — это не класс и не нация. Политически радикально настроенные женщины вполне могут желать участвовать в повстанческих движениях, а не ограничивать свою энергию, как они это видят, борьбой женщин. Но в таком случае они должны понимать, что всё, что такая многозадачная революционная политика (вроде политики парламентских партий) предлагает женщинам, — это победы в виде реформ и обещаний формального равноправия.

Борьба на каком уровне первостепенна? Я не знаю, как здесь может быть единое мнение. Важность обеих различается в разных странах и в разные исторические моменты, а внутри одной страны зависит от расы и социального класса человека. Не вызывает сомнений, что во Вьетнаме освобождение женщин на данный момент второстепенно по сравнению с борьбой за национальное освобождение. В более богатых же странах освобождение женщин — куда более актуальная проблема, как сама по себе, так и как инструмент радикализации населения в других формах борьбы. (Например, осознание природы угнетения женщин помогает людям лучше понять природу империализма. И наоборот.)