О женщинах

Если изменятся женщины, мужчины тоже вынуждены будут меняться. Но эти перемены в мужчинах не произойдут без существенного сопротивления. Ни один правящий класс еще не отказывался от своих привилегий без сражения. Сама структура общества построена на мужском превосходстве, и мужчины не уступят свои преимущества просто потому, что это гуманно или справедливо. Мужчины могут идти на уступки, нехотя предоставляя женщинам больше «гражданских прав». Сейчас в большинстве стран женщины могут голосовать, посещать высшие учебные заведения и получать профессиональное образование. В ближайшие двадцать лет им станут платить столько же, сколько мужчинам, и дадут полноценный контроль над своим телом (обеспечив доступ к контрацептивам и легализовав аборты). Но эти уступки, какими бы желанными они ни казались, не способны пошатнуть фундамент мышления, определяющего женщин как второсортных граждан, и не затронут в корне мужские привилегии.

Радикальные, в противовес либеральным, перемены в статусе женщин призваны уничтожить таинственную концепцию «природы». Женщинам необходимо положить конец всем стереотипам, как положительным, так и отрицательным, о людях любой половой принадлежности. Недостаточно переписывать законы, дискриминирующие женщин в определенных ситуациях (во всём, что касается голосований, заключения контрактов, доступа к образованию и найму). Формы работы, сексуальные устои, идея семьи должны претерпеть изменения; даже сам язык, в котором испокон веков замурованы предубеждения против женщин, не может остаться прежним. Ведь каждый раз, когда мы говорим, мы закрепляем превосходство (активность) мужчин и неполноценность (пассивность) женщин. «Грамматически корректно» предполагать, что любое исполнительное лицо, действующая личность — это мужчина. Грамматика, верховное орудие сексистской промывки мозгов, скрывает само существование женщин — за исключением особых случаев. Мы обязаны говорить «он», когда некто может быть любого пола, слово «men» буквально означает и «мужчины», и вообще «люди». (Так, фраза «men in dark times» — строчка из стихотворения Брехта и название книги Ханны Арендт — означает «люди в темные времена». Из десяти человек, о которых Арендт пишет в своем выдающемся, благородном труде, две — женщины. Одна из них, Исак Динесен, взяла мужской псевдоним, а другая, Роза Люксембург, в неловкой формулировке на обложке книги, была «the manliest of them all!»[2]) Местоимение, которое мы используем вместо слов «студент», «рабочий», «гражданин», «художник», «госслужащий», «спортсмен», «промышленник», — всегда «он». Естественно, язык не является источником предрассудка, приравнивающего «мужчин» к «человечеству» и ассоциирующего большинство человеческих видов деятельности исключительно с мужчинами. Язык просто-напросто выражает сексистский порядок, превалирующий на протяжении истории.

Благодаря женскому движению, сексизм в грамматике уже начал ощущаться как нечто оскорбительное для не стесняющегося высказывать свое мнение меньшинства женщин. Повышение чувствительности людей к сексизму в языке — а только в недавнем прошлом большинство людей стало распознавать в языке (и искусстве) расистские клише — это важная задача. Людям необходимо открыть глаза на глубочайшую мизогинию во всех видах человеческих взаимодействий, не только в законах, но и мелочах повседневной жизни, в формах вежливости и условностях (одежде, жестах и так далее), которые разносят на два разных полюса половую идентичность людей, и в потоке образов (в искусстве, новостях и рекламе), которые подпитывают сексистские стереотипы. Мышление людей можно изменить, только когда женщины освободятся от своей «природы» и начнут создавать и населять иную историю.

2. Кажется ли вам одинаково важными в процессе освобождения женщин экономическое и сексуальное освобождение?

Сам вопрос, на мой взгляд, обнажает глубинную слабость концепции «освобождения». Без конкретики «освобождение женщин» — это пустая задача, которая размывает фокус и ослабляет энергию борьбы женщин. Мне не кажется, что экономическое и сексуальное освобождение отличны друг от друга. Однако предположим, что их следует или хотя бы возможно рассматривать по отдельности. В отсутствие ясности, от чего и зачем освобождать женщин, не имеет смысла спрашивать, насколько важны эти два аспекта освобождения.