О Жизни Преизбыточествующей

С особой энергией и подъемом борется за высокое достоинство тела и за веру в воскресение его Тертуллиан на границе 2–го и 3–го века. Fiducia Christianorum — resurrectio mortuorum, «чаяние христиан есть воскресение мертвых», так начинается его знаменитый трактат «О воскресении плоти» («De resurrectione carnis»). Тертуллиан развивает пространную аргументацию, полную горячего убеждения и темперамента. Тело вместе с душой работает и страдает, вместе и должно прославиться. Оно вместе с душой участвует в таинствах и освящается ими, оно есть «сестра» плоти Христовой [138].

Этими же мыслями, этими же тонами бодрой уверенности, этим же напряженно–радостным устремлением вперед в духе эсхатологии раннего христианства живут и дышут и писания великих отцов христианского Востока.

Афанасий Великий — борец за веру и единосущие Сына. Для него «Бог для того сделался человечом, чтобы мы обожились». «Да поистине это есть нечто высокорадостное», пишет он в одном из пасхальных посланий к своей александрийской пастве, «эта победа, торжествующая над смертью, наше нетление, завоеванное чрез тело Господне» [139]. Поэтому, «вся тварь, о братья мои, празднует и всякое дыхание, согласно Псалмопевцу, возносит хвалу Господу за уничтожение врагов. Ибо осуществилось наше спасение» [140]. Эта радость о победе Господа и о нашем избавлении, пасхальная радость, не прекращается и среди бед и испытаний и среди гонений за веру, которые переживают Афанасий и его паства, он вдали от нее, в изгнании, окруженный врагами  [141]. Ту же философию искупления, философию воскресения, но более систематически, развивает в своих произведениях и Григорий Нисский: «Бог», пишет он, «соединился с нашим естеством, чтобы наше естество, чрез соединение с Богом, стало божественным, как избавленное от смерти и освобожденное от рабства врагу: ибо Его восстание от мертвых есть для смертного рода начаток восстания к бессмертной жизни» [142].

Два отца ГУнго века — оба оставивших, особенно первый, живой и непреходящий след в жизни Церкви, — являются с особой силой и яркостью провозвестниками радости воскресения. Это Иоанн Златоуст и Ефрем Сирин.

Златоуст внимательно останавливается на обетованиях и чаяниях, звучащих из Посланий Павла. Так, в поучении своем «О воскресении мертвых» он исходит от слов Павла во 2–м Послании: к Коринфянам: «Мы желаем не совлечься, но облечься, чтобы смертное поглощено было жизнью». Это суть слова, говорит Златоуст, чрез которые совершенно побитыми являются хулители природы тела, обвинители нашей плоти. Так как он (Павел) сказал: «Мы воздыхаем и не желаем совлечься», то он всемерно старается предохранить нас от мнения, будто он презирает тело, как нечто злое, как причину греха и как противника … Что он хочет сказать, есть следующее: Мы хотим не от плоти избавиться, но от тления, не от тела, но от смерти. Одно есть тело, а другое есть смерть… Тело тленно, но оно не есть тление; тело смертно, но оно не есть смерть… Напротив того, тело есть творение Божие, между тем как тление и смерть возникли лишь благодаря греху. Что мне чуждо, говорит таким образом Павел, то я хочу совлечь с себя, но не то, что мне свойственно. Чуждым для нас является не тело, а тление. Поэтому он говорит: «Ибо мы не хотим совлечься — т. е. совлечься тела, но облечься: нетлением поверх тела… Чтобы смертное поглощено было жизнью» [143].

Но в потенции эта слава, это преображение даны уже сейчас, хотя еще в скрытом виде. Об этом учит Павел, когда говорит не о славе, которая должна еще наступить, «но о славе, которая должна только открыться» … [144]

С неменьшей яркостью и подъемом вылились чаяния грядущего воскресения и грядущего преображения также и тела, в песнопениях Ефрема Сирина. «Воля Творца его», говорит Ефрем про тело, «соберет прах его, обновит и сделает храмом славы, введет в его чертог и успокоит в нем душу, подругу его, дабы огорченное во аде тело возрадовалось и лишенное надежды возликовало об уповании своем… Ноги его, которые были связаны, взыграют в раю… очи его, которые были сомкнуты, узрят Просветителя всех. Уста его, которые молчали, раскроются … И тело, которое было добычей тления, воссияет во славе» … И еще: «Хотя уже не живет сейчас Адам, однако, он создан Тобою для жизни, поэтому обновишь Ты храм его, который сделался теперь прахом его>… Разительное было то зрелище, когда снизошла сияющая высота Твоя в темный прах, чтобы изобразить в нем лучезарный образ. Сие последнее (воплощение Сына Божия) было гораздо выше того первого (творения человека), ибо не только сотворил Ты прах, но и Caм облекся в него… Обрадуй тело через душу, душе же возврати тело, чтобы вместе ликовали они, что опять они соединены по разлуке. Приведи душу, чтобы взошла она в дом свой, и да будет мирно жительство ее, и да сияет в нем светоч ее» … «Ибо телом облечен был Первородный (Сын Божий), оно было Ему покрывалом славы Его. Бессмертный жених воссиял в одеянии сем. Да будут же одеяния званных подобны сему одеянию Его. Да воссияют тела — одеяния ваши» [145].