О жизни, судьбе и здоровье

Уже стариком я подружился с одной маленькой светловолосой девочкой, жившей по соседству. Она приходила и копалась вместе со мной в саду. Я был привязан к ней всем сердцем. [Так реализовалось его побуждение продолжения рода. ] Девочке было пять или шесть лет, когда пришла моя пора умирать. Перед смертью она принесла мне букетик цветов и поцеловала в щеку. Казалось, она знает, что я умираю, и воспринимала смерть как нечто естественное. Когда мой дух оставлял тело, я видел, что девочка побежала звать взрослых. Я вспомнил всю свою жизнь и осознал, что злоупотреблял своим врачебным искусством. Я сам позволил, чтобы бо2льшая часть моей жизни прошла в горечи и злобе. [Да, к сожалению, мы сами повинны в том, что вместо радости культивируем в своем сознании зло, а потом пожинаем его плоды. Измените взгляд на жизнь. Не ищите в ней негатива. Живите в любви и радости. ] И того, что я со временем избавился от злобы, было недостаточно. Я не простил этого своей жене. [А значит, образовал с ней кармический узелок, который надо будет отработать. ] После ее смерти я почувствовал одно облегчение.

Затем всплыл эпизод из другой жизни, в которой она была монахом в мужском монастыре.

– Во время регрессии я попала в еще одно свое существование, тоже связанное с артритом. На этот раз я была монахом, жила аскетической жизнью в монастыре и работала в саду. Мне постоянно казалось, что другие монахи только и думают, как бы меня обидеть. [Вначале программа обиды формируется кем-то. В данном случае самим человеком. Далее она существует в неосознанном виде, порождая болезни, проблемы с общением, дурную судьбу. ] Я жаловалась на них, постоянно укоряла самих монахов, еще и стыдила их за то, что они перестали чтить Бога. В этой жизни самым характерным для меня было недовольство другими и придирчивость. И вот я стала старым, озлобленным и одиноким монахом. Молодые монахи смеялись у меня за спиной. Чем больше я жаловалась, тем меньше они скрывали свое презрение. Я стала еще удрученнее и начала жаловаться уже Богу на недостатки, которые я замечала в других. Несколько последних лет жизни я не выходила из своей кельи. Мое тело было измучено болями. Холодная сырость кельи только усугубляла мои страдания. Я умерла в одиночестве и мучениях, не вызвав ни в ком сожаления».

Что могли означать эти две жизни для этой женщины, если речь шла о лечении артрита? Регрессии показали, что злость, огорчения, неприятие других людей, неуступчивость и злоупотребление своим умением – активные факторы и в ее настоящей жизни. Так, в этой жизни она узнала свою супругу из первой жизни в своем бывшем муже. Он тоже не хотел, чтобы в семье были дети. [Вот и распутывайте кармический узелок из прошлого. Причем судьба будет сводить этих людей до тех пор, пока они не осознают свои ошибки и не избавятся от них.]

«Мне бы хотелось сказать, что я волшебным образом вылечилась, изменилась и пребываю в блаженстве с момента регрессии, но если я скажу так, то не раскрою сути события в целом». В отчете о своей регрессии она написала: «Мой артрит не исчез бесследно. Создается впечатление, что он обостряется в периоды, когда я становлюсь злой, нетерпеливой, раздражительной или непримиримой. Боль служит мне напоминанием. Если я останавливаюсь и прислушиваюсь к ее предупреждению, она вскоре уходит сама по себе. [Программа злости еще до конца не проработана. Она лишь значительно ослабла. Любая ее подпитка приводит к активизации, а значит, к рецидиву болезни. Надо простить мужа, разобраться с его проблемами и заиметь много детей.]

Правда ли я была врачом в ХVI веке в Италии и одиноким, озлобленным монахом в монастыре? Не знаю. Я знаю только, что эти истории существенно изменили мой взгляд на жизнь, мой образ жизни, а также все мои мысли об окружающих людях и о себе самой… Я продолжаю идти по жизни со смирением и любовью, стараюсь быть терпеливой и чуткой… и учусь прощать саму себя, если нарушаю эти требования».

Пример другого рода влияния приобретенной кармы на настоящую жизнь.