О жизни вечной на том свете в райских обителях. Чудесные описания святыми угодниками божьими Царства Небесного.

— Ты молился, отец, — кротко и просто отвечал Евфросин, — и Господь исполнил твою молитву.

В это время дивное благоухание привлекло обоняние пресвитера. Он взглянул туда, откуда несся аромат, и увидел какие-то дивные плоды.

Человек не знает языка неба и потому не может назвать райские предметы по их имени. Созерцая неведомые ему вещи, он не может дать имени чувственным языком, но, применяя к земным понятиям, называет их так, как кажется ему сходным с известными вещами.

Так и Власий, созерцая невиданные плоды, не зная, как их назвать, подумал по-человечески, что это райские яблоки.

А эти небесные плоды стройно висели на тонких ветвях, украшая деревья, высоко поднимавшиеся в сияющем блеске. Они сияли как бы насквозь, неизъяснимое благовоние разливалось от них, и вид их пленял зрение, манил вкус, как цельбоносная, животворная пища.

— Чьи это яблоки? — просил Власий, не умея иначе назвать эти неизвестные ему плоды.

— Мои, благодатию Божиею, — отвечал Евфросин.

— Можешь ты дать мне хоть частицу от одного яблока? — попросил Власий.

— Бери, — казал Евфросин, — что имею, то даю по благости Бога моего.

И Евфросин снял с ветки три яблока и положил их в руки пресвитера.

Рассвет едва брезжил в рассеивающейся темноте...

В черных одеждах вставали со своих суровых лож иноки... Ударили в било... И эти простые, трогательные звуки, как чистая греза о прекрасном бытии, пронеслись в бледных просветах восходящей денницы...

Власий проснулся... Сердце его билось радостью, все оно дышало таким услаждением, какого он до сих пор еще не испытывал никогда. Он взглянул на свои руки и увидел завернутые в платок дивные плоды.

Власий вскочил со своей жесткой постели и, держа в левой руке платок с яблоками, правою несколько раз медленно и благоговейно перекрестился, потом стал ходить взад и вперед по келье. В сердце он чувствовал радость, и его захватывал восторг... В ушах Власия отдавался звон колокола, и лучи рассвета падали на его лицо... Он остановился и долго рассматривал небесные плоды... А они сияли, подобно далеким звездам, сорванным с голубой тверди...

— Это яблоки и в то же время как будто нет, — думал пресвитер, глядя на плоды.

Он брал их руками, словно желая убедиться, во сне ли это происходит или наяву... Но действительность стояла перед Власием яркая и неотразимая, заставляя увериться очевидностью события. Райские яблоки лежали в его руках прекрасные, благоуханные, и свет наступающего утра терялся, как мгла вечера, перед их лучистым отблеском...

Затем, движимый несомненной, непререкаемой действительностью, Власий устремился в церковь с дивными плодами в руках.

Там никого не было, братия не собралась еще в храм к утрени. Но лампады пред образами уже были зажжены старцем прислужником. И их огоньки мерцали в свете быстро наступающего утра... Власий остановился посередине церкви и оглянулся кругом. Евфросин уже пришел, и пресвитер увидел его. Он бросился к Евфросину и прерывающимся голосом сказал:

— Ты был в раю Бога нашего, и ты ли дал мне яблоки?

— Я, отец, — смиренно отвечал Евфросин, — я дал тебе плоды от щедрот Божиих. Но прости меня, отец, я грешник, и нуждаюсь в милосердии Божием.

Евфросин поклонился пресвитеру до земли, и прежде, чем тот успел пошевелиться, мгновенно исчез из церкви.

Власий пошел к игумену и открыл ему все, показывая яблоки. Тот созвал всех иноков и со слов Власия все рассказал им, представляя доказательством эти чудесные плоды. Братия не могли отвести восторженных взоров от них и — пораженные и умиленные — все единомысленно во главе с игуменом пошли к Евфросину, чтобы выпросить у него прощение за свои обиды ему и воздать ему почесть, как великому подвижнику. Но Евфросин скрылся, и они не могли его найти ни в церкви, ни в келье, и нигде по всей окрестности. Святой исчез бесследно, и где он жил последние дни своей жизни и где скончался — неизвестно.

Братия горько плакали, что оскорбляли и теснили угодника Божия и не могли выпросить у него прощение. В утешение им Власий сказал:

— Молитесь Господу о грехах своих, и Он, Милостивый, примет ваше раскаяние ради угодника Своего, и Евфросин также простит вас.

— Научитесь от него, — он подражатель Бога любви. Вы испытали на себе его любовь, когда он на все ваши обиды и насмешки отвечал незлобием и добротой, и все переносил в кротком безмолвии! Теперь воодушевитесь его подвигом, его смирением, ради которого он скрылся, чтобы избежать славы человеческой! Подражайте его добродетелям, оставьте вражду, ссоры, обиды, насмешки, имейте любовь между собой, живите в любви, и вы удостоитесь небесных благ, которые Господь так обильно даровал Евфросину!

Братия плакали и обещали измениться. Потом они раздробили яблоки на мельчайшие части, ели сами, и раздавали приходящим в монастырь мирянам. И каким кто бы ни был одержим недугом, всякий исцелялся и становился здоров.

Эти плоды имели святую силу, — больные выздоравливали, здоровые получали радость, и светлое состояние наполняло их по вкушении плодов. А Евфросин скрылся от почитания людского.