О жизни вечной на том свете в райских обителях. Чудесные описания святыми угодниками божьими Царства Небесного.

Вот действительно радостное обещание: «многие с востока и запада придут и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном». Потому дороги мне слова эти, что я из них могу определить себе, что собственно есть обещанные нам небеса; из них вижу всю прелесть обетованной будущей жизни. И, во-первых, тут употреблено Христом слово «возлягут», а с этим словом сопряжена мысль о покое. Как же сладостна эта мысль! Какую цену она должна иметь для того, кто в поте лица снискивает пропитание свое! Как часто, утирая влажный лоб свой и будучи истомлен трудом, он с грустью спрашивает себя, есть ли предел его труду, будет ли он когда-нибудь знать отдых. Или вечером, отходя измученный ко сну, как часто он восклицает из глубины угнетенного сердца: «неужели нет места, где мог бы отдохнуть, где усталые члены мои могли бы прекратить свой нескончаемый труд, где достиг бы я покоя, о котором непрестанно воздыхаю?» Да, обремененный труженик, да, есть счастливое место, где не знают ни горестей, ни труда. Высоко над голубым сводом небесным, который представляется глазам нашим, есть светлый, радостный город: стены его из камней многоценных, а свет его затмевает свет Солнца. Там злые никого не мучат; там покоятся от трудов своих обремененные. Для утомленного труженика, а под этим именем я имею в виду всякого человека, промышляющего трудами ли рук своих, или умом своим, что может в будущем казаться более желательным, более утешительным, чем вечный покой? Верх счастья! Скоро голос мой, утомленный долгими усилиями, найдет возможным замолкнуть, скоро изнуренная грудь моя не будет принуждена напрягаться сверх сил; скоро приведенный в изнеможение мозг мой не будет уже постоянно возбужден бесчисленными волнующими и угнетающими его мыслями; скоро воссяду и за трапезой Владыки моего и отдохну от всех трудов моих!... Мужайтесь же, сыны и дщери Адама, изнемогающие под гнетом жизни! Когда достигнете небес, то прекратится для вас необходимость проводить тяжкую борозду по бесплодной почве; прекратится необходимость до зари пробуждаться ото сна, поздно отходить на ложе покоя и питаться горьким, трудовым куском хлеба; не будете вы уже ни труждающимися, ни обремененными, не будете знать бурь: все будете наслаждаться покоем, богатством и счастьем. И самих слов «труд, усталь, страдание» не существует на языке той страны.