О жизни

Происходит то, что происходит в природе при всяком рождении. Плод родится не потому, что он хочет родиться, не потому, что ему лучше родиться, или что он знает, что хорошо родиться; плод родится потому, что он созрел, и ему нельзя уже жить в прежнем виде; он должен начать новую жизнь не потому, что новая жизнь как бы зовет его, а потому, что прекратилась возможность жить попрежнему.

Духовная жизнь незаметно вырастает в человеке и дорастает до того, что жить ради удовольствия плоти делается для человека невозможным.

Происходит совершенно то же, что происходит при зарождении всего: то же уничтожение верна и проявление нового ростка; та же кажущаяся борьба между зерном и ростком и то же питание ростка на счет разлагающегося зерна. Разница для нас рождения духовной жизни от видимого нами плотского зарождения состоит в том, что при плотском рождении мы видим, когда и где, из чего, как и что рождается из зародыша; знаем, что верно есть плод, что из посеянного зерна выйдет растение, что на нем будет цвет, а потом – плод такой же, как зерно, – одним словом, на глазах наших совершается весь круговорот жизни растения. Между тем, как роста духовной жизни человека мы не видим во времени, не видим круговорота ее, потому что мы сами совершаем его: наша жизнь есть ничто иное, как рождение того невидимого нам существа, которое рождается в нас и потому-то, хотя мы и знаем, но никак не можем видеть его.

Мы не можем видеть рождения этого нового существа, этого возрастания духовной жизни над плотской так же, как зерно но может видеть роста своего стебля. Когда мы начинаем замечать в себе духовную жизнь, нам кажется, что в нас происходит какая-то несообразность. Но несообразности нет никакой, как нет несообразности в прорастающем зерне. В прорастающем зерне мы видим только, что жизнь, бывшая прежде в оболочке зерна, теперь уже в ростке его. Точно так же и в человеке, в котором проснулась духовная жизнь, нет никакой несообразности, а есть только рождение нового существа, вырастание разумной жизни из жизни плотской.

Если человек живет, не всматриваясь в окружающую его жизнь, не зная, что наслаждения не удовлетворят его, что он умрет, то он не знает даже и того, что он живет, не понимает своей жизни, и тогда он не чувствует ни раздвоения, ни несообразности.

Если же человек увидал, что жизнь других людей такая же, как и его жизнь, что ему нельзя избегнуть страданий, что вся плотская жизнь его есть медленная смерть; если разумение истинной жизни стало раскрывать ему тщету плотской жизни, он уже более не может класть свою жизнь в этот обман, а будет класть ее в ту новую жизнь, которая открывается ему.

Глава 10.

.

Истинная жизнь человека состоит в том, чтобы плотскую жизнь подчинять духовной. Эта истинная жизнь начинается только тогда, когда человек познает, что его плотская, животная жизнь не может дать ему блага. Познание же это начинается тогда, когда в человеке пробуждается разумение жизни.

Но что же такое это разумение жизни? Евангелие Иоанна начинается тем, что «слово», т. е. разумение, разум, мудрость – есть начало, и что в нем всё, и от него всё. Объяснить, что такое разум, нельзя, потому что разум-то и есть то самое, что объясняет всё.

Разум нельзя объяснить, да нам и незачем объяснять его, потому что мы все не только знаем его, но только один разум и знаем. Когда мы находимся в общении друг с другом, то общаемся разумом. Мы знаем, что разум и есть та единственная основа, которая соединяет в одно всех нас живущих. Разум мы знаем вернее и прежде всего, так что всё, что мы знаем в мире, мы знаем только через разум. Мы знаем и нам нельзя не знать разума. Нельзя, – потому что разум это тот закон, по которому должны неизбежно жить разумные существа – люди. Разум для человека эти – тот закон, по которому совершается его жизнь, – такой же закон, как для животного тот закон, по которому оно питается и плодится, – как для растения тот закон, по которому растет, цветет трава, дерево, – как для мертвых тел тот закон, по которому движутся земля и светила. Этот закон разума, который мы признаем за закон нашей жизни, есть тот же закон, по которому совершается всё то, что мы видим в мире вне себя. Разница только в том, что для нас в нашей жизни – это тот закон, который мы сами должны совершать; в мире же, вне нас, всё совершается по этому закону, только без нашего участия. Всё, что мы видим в мире, вне себя, всё что совершается в небесных светилах, в животных, в растениях, во всем мире, – есть подчинение того, что существует, закону разума. Во внешнем мире, везде, во всем мы видим это подчинение закону разума; в себе же мы знаем, что это тот закон, который мы сами должны совершать.