«О» - значит омут

— Вообще-то, они поднимались по холму отсюда. Они, наверное, припарковались на Виа Джулиана и прошли через поляну. Дерево, за которым я прятался, росло на склоне, так что я смотрел на них сверху. Они пересекли мое поле зрения слева направо и пошли дальше в том направлении.

— Так что, если там была ограда, они должны были перелезть через нее, что значит, вы бы сделали то же самое.

— Но я не делал…

— Вы можете перестать? Я и не говорю, что вы делали. Я говорю, что мы должны постучать в какие-нибудь двери и узнать, в каком году была установлена ограда.

Мы снова взобрались на холм, поднимаясь по ступенькам с террасы на террасу, пока не достигли широкой площадки с бассейном, кабиной и решеткой для барбекю. Обошли вокруг дома и пересекли газон перед входом в соседний дом. Я позвонила.

Саттон стоял позади. Для кого-то внутри дома, кто смотрел в глазок, мы выглядели, как свидетели Иеговы, только не так хорошо одетые.

Саттон переступил с ноги на ногу.

— Что вы собираетесь сказать?

— Еще не придумала.

Дверь открыла женщина с полугодовалым ребенком на руках. У ребенка во рту была соска, которая шевелилась, когда он сосал. Его лицо было румяным, а волосы завились влажными колечками. Он, должно быть, недавно проснулся и, судя по запаху, срочно нуждался в смене памперса. Он был в таком возрасте, что цеплялся за мать, как обезьянка, совершенно инстинктивно. Его сходство с матерью было пугающим — одинаковые носы, одинаковые подбородки, два набора одинаковых голубых глаз смотрели на меня. Его темные ресницы были длиннее и гуще, чем у матери, но жизнь вообще несправедлива, так что толку роптать?

Я сказала:

— Здравствуйте. Извините за беспокойство, но соседний дом продается? Мы слышали, что он выставлен на продажу, но вывески риэлтора нет, и мы не знали, к кому обращаться.

Женщина взглянула в направлении дома и поморщилась.

— Даже не знаю, что вам сказать. Пара развелась, и какое-то время бывший муж жил здесь со своей подругой, раза в два моложе. Они уехали месяц назад, и мы слышали, что он собирается сдавать дом. Я могу дать его телефон, если хотите.

— У-у. Я не знаю насчет аренды. Не думала об этом. Сколько он хочет?

— Он говорил, семь тысяч в месяц. По-моему, слишком много. Это хороший дом, но кто захочет тратить такие деньги?

— Да, дороговато. А вы не знаете, какая площадь участка?

— Два гектара.

— Это хороший размер. Когда мы только что поднимались на холм, то видели ограду с надписью: «Вход воспрещен», но не могли понять, это была часть этого участка или соседнего.

Женщина указала большим пальцем себе за спину.

— Мужчина внизу может сказать вам. Я знаю, что было размежевание несколько лет назад, но не уверена, что изменилось. Водная компания проложила трубы вдоль холма, и наездники все время принимали эту полосу за часть тропинки. Владельцу надоели лошади, скачущие по его участку, так и появилась ограда.

— Он живет в доме, который виден под вашим?

— Правильно. На Алита Лэйн. Его зовут Феликс Холдерман. Он на пенсии и достаточно приятный, но иногда ворчит. Я не знаю номера дома, но это единственный дом в испанском стиле.

— Спасибо. Мы можем спуститься и поговорить с ним.

— Если застанете его дома, передавайте привет от Джуди.

— Обязательно передам. Спасибо за помощь.

— Это я должна вас благодарить. Это мой первый взрослый разговор, начиная с понедельника, когда мой муж уехал в командировку.

— Когда он возвращается?

— Надеюсь, что завтра. У малыша режутся зубки, и я не спала несколько ночей.

Она сморщила нос и взглянула на ребенка.

— У, кто-то что-то наделал.

Я услышала, как в доме зазвонил телефон.

— Ой, извините, — сказала женщина и закрыла дверь.

Мы с Саттоном пошли вниз, к машине.

— Не могу поверить, что она не спросила, почему вас интересует ограда. Если вы не покупаете и не снимаете, зачем вам она?

— Я не сказала, что не снимаю. Я сказала, что не думала об этом.

— Но вы не взяли телефон хозяина, когда она предлагала.

— Саттон, фокус в том, чтобы вести себя так, будто твои вопросы совершенно естествены.

Большинство людей не станут останавливаться, чтобы поразмыслить об их несоответствии.

— Кажется, что вы оказываете давление.

— Конечно.

Мы сели в машину и доехали до Алита Лэйн. Нетрудно было заметить дом в испанском стиле, длинный и низкий, оштукатуренный в кремовый цвет, с маленьким двориком впереди и гаражом на три машины в конце.

Когда я выходила из «мустанга», Саттон сказал:

— Не возражаете, если я подожду здесь? Я чувствую себя болваном, когда стою рядом и не говорю ни слова, когда вы разговариваете с людьми.

— Как хотите. Я скоро вернусь.

Я пересекла улицу и вошла во дворик через металлическую калитку. Во входную дверь были вставлены три стеклянные панели с изображениями розы, осла и кактуса сагуаро с сомбреро сверху. Я позвонила.

У лысого мужчины, открывшего мне дверь, было морщинистое лицо и пятна кожи, обгоревшей на солнце, там, где раньше были волосы. Он едва достигал моего роста, метр шестьдесят семь, с грудью бочонком и клоком седых волос, торчавшим в вырезе гавайской рубашки. Его шорты открывали ноги цвета карамельной кукурузы.

— Мистер Холдерман?