«О» - значит омут

Я написала пояснение к делу Майкла Саттона, убрала папку в ящик и вернулась к написанию отчета, которым занималась два дня назад. Я его проверила, отполировала и напечатала в окончательной форме. Начала работать над вторым, зная, что придется сделать два или три захода.

Эта часть бизнеса всегда возвращала меня в школу, как будто я должна была написать и сдать вовремя работу, от которой зависела оценка в четверти. В школе я так нервничала в таких случаях, что почти переставала соображать.

Когда Бен Берд и Морли Шайн закончили мое обучение, и я стала работать частным детективом самостоятельно, я поняла, что главное в отчете клиенту, это ясность, изложение событий по порядку, с необходимыми деталями, так что незнакомец, читающий дело годы спустя, сможет разобраться в ходе расследования. Это я могу сделать. Я даже научилась получать удовольствие от процесса, хотя это было нелегко.

Я оплатила счета и сбегала в банк, чтобы положить на счет несколько чеков на небольшие суммы, которые накопились за неделю, плюс пятьсот долларов Саттона, которые я достала из офисного сейфа. По дороге я купила сэндвич и жареную картошку.

Сэндвич был грешным, какой я позволяю себе раз в год: толстый слой ливерной колбасы с майонезом и тонко нарезанным маринованным огурцом и свежий хлеб из теста на закваске.

В то время как я никогда бы не стала мечтать о большой блестящей печенке, засунутой между двумя ломтями хлеба, ливерная колбаса, это что-то райское, паштет для бедняков.

Я знала, что мясо внутренних органов взвинтит уровень моего холестерина, но сомневалась, что редкое потакание своим слабостям станет фатальным. У меня привычка есть очень быстро, может быть, ничего не успеет прилипнуть.

На полпути через сэндвич я услышала, как открылась и закрылась входная дверь. Я сунула сэндвич вместе с упаковкой в ящик стола и быстро вытерла рот.

Когда я подняла голову, в дверях стояла Диана Алварес. На ней была облегающая черная водолазка и короткая клетчатая юбка. На ее лакированных туфлях на низком каблуке были маленькие бронзовые пряжки, которые смотрелись довольно дерзко.

Ее волосы были собраны в хвост, стиль, который увеличивал ее темно-карие глаза за стеклами очков без оправы.

— Не возражаете, если я сяду?

— Располагайтесь.

Усаживаясь на стул, она расправила под собой юбку, чтобы не помять. Через плечо у нее висела маленькая сумочка на узком кожаном ремешке. Я органически неспособна носить что-нибудь настолько маленькое. У нее, наверное, там помещаются водительские права, тюбик губной помады, одна кредитная карточка и ее блокнотик на спирали, с ручкой, засунутой в спираль. Надеюсь, что у нее там есть еще носовой платок, на случай, если вдруг потечет из носа.

— Что привело вас сюда?

Я ждала вопросов о вчерашних раскопках. Может быть, она хочет извиниться за то, что была слишком настойчивой и пускалась на хитрости, черты, которые мне нравятся в себе, но не понравились у нее.

— Нам нужно поговорить о Майкле Саттоне, — заявила Диана.

Я прошла через автоматический процесс, размышляя:

1. Откуда и что ей известно о Майкле Саттоне;

2. Хочет ли она подтвердить мои профессиональные взаимоотношения с ним; и

3. Связана ли я еще этическими ограничениями, если наш бизнес-договор на один день уже закончился. Что я уже могу обнародовать?

— Откуда взялось это имя?

— Чини Филлипс рассказал, что разговаривал с Майклом в отделении и послал его к вам. Я заметила Майкла вчера на раскопках, и, поскольку вы тоже там были, я решила, что он вас нанял. Это верно?

Даже без блокнота в руках, она выуживала факты.

— Почему бы не спросить его?

— Я не хочу с ним разговаривать.

— Очень плохо. Я не собираюсь ради вас затевать разговоры за его спиной.

— Мы не должны вести себя, как антагонисты. Я пришла, чтобы предупредить вас…

Я открыла рот, чтобы прервать ее, но она протестующе подняла руку.

— Просто выслушайте меня. Я не понимала, что происходит, пока не увидела его машину у дороги. Меня послали осветить событие, так что я ждала, как все, чтобы посмотреть, что они найдут. Я думала, что полиция действует по анонимной подсказке, а потом до меня дошло, что здесь замешан Майкл.

— Это до сих пор не объясняет, почему вы здесь.

Она подняла голову, свет, отразившийся в стеклах очков, был как вспышка фотоаппарата.

— Я его сестра, Ди.

Ага. Ди, которая сложная. Я посмотрела на нее внимательней, заметив в первый раз серьезные карие глаза Саттона, глядевшие на меня.

— Вы Алварес по мужу.

— Я разведена. Пит — мой бывший муж.

— Питер Алварес, ведущий радиопередачи?

— Он самый. Я так понимаю, Майкл упоминал обо мне.

— Кратко. Он сказал, что вы не общаетесь.

— Он говорил, почему?

— Нет, и я не спрашивала.

— Рассказать вам?

— Для чего?

— Я думаю, вы должны знать, с чем имеете дело.

— Спасибо, но нет. Разговор о нем неуместен.

— Выслушайте меня. Пожалуйста.

Я обдумала ситуацию. Технически, я больше на него не работаю, и ничего из того, что она скажет, не повлияет на работу, для которой он меня нанимал. Я не могла представить, к чему она ведет, и должна признаться, что любопытство победило.