Читаем Оазис полностью

— Разумный вопрос, — кивнул монах. — Браслеты — это не только запирающий артефакт. Он контролирует человека, его поступки и слова. Каким образом? Можно сегодня провести инициацию Слова. Каждый из этих людей произнесет нужную фразу, которая прочно сядет в подкорке мозга, и я гарантирую, что никаких побегов не будет. Они сами придут в Гранд-Каньон, где вы с помощью своих магов-помощников снимите браслеты. Как это произойдет? Вы даже не представляете! Артефакт умеет убеждать!

Магия — зло. А монах — та еще сволочь. Вроде играет на нашей стороне, но дает понять, что правосудие само должно оценить степень вины. Получается, мы в любом случае привязаны к вонючей Гранд-Могиле.

— Тогда нам лучше сдохнуть в дороге, — мрачно произнес Артишок.

— Я того же мнения, — ухмыльнулся Галантини. — Или уже передумал, парень?

— Артишок никогда не боялся магии, — лицо Вальтера Лехнера скривилось от злости. — Цепляйте браслеты, впихивайте в мозги всякие установки — это все лучше, чем на ваши рожи смотреть.

— Откровенно, — хмыкнул Галантини и поднялся.

Следом за ним, чуть ли не роняя стул, вскочил Дабкинс. Они оба направились к двери, но в последний момент Директор остановился, отчего помощник едва не врезался ему в спину.

— После ужина всех троих привести в административный блок. Лично буду присутствовать на установке блокиратора и мозгового кода.

— Лучше всего это делать на голодный желудок, — возразил монах. — Не всякий выдержит процедуру. Парни, конечно, крепкие, но я бы не стал рисковать.

— Тогда — через час, — кулак Галантини грохнул об дверь. Загремел засов, надзиратель поспешно распахнул створку, выпуская начальника наружу. Тут же нарисовались сопровождающие охранники нашего блока. — Дабкинс, лично проследишь за исполнением приказа.

— Да, господин Директор, — кивнул помощник и зло посмотрел в нашу сторону.

Когда тебе сообщают, что предстоит операция на головном мозге, ты стараешься как-то отвлечься, утешая себя возможностью надышаться наркозом и проспать долго-долго, чтобы только не чувствовать гадкое ощущение вмешательства стальных инструментов, игл и щупов в студенистую массу. Установку «мозгового кода», как выразился наш Директор, проводили без всякого наркоза, но и трепанация черепа не понадобилась. Зато спектр ощущений — невероятный. В том смысле, что хотелось сломать руки монаху и жестоко надругаться над ним, как он сейчас пробовал измывался над каждым из нас.

Артишока «блокировали» первым. Пока ему проводили манипуляции в отдельной комнате административного блока, я с Канадцем под присмотром четверки охранников смирно ожидали своей очереди в коридоре, окрашенном в светло-зеленый приятный цвет. Как-никак, здесь работали вольнонаемные женщины, и постоянно находиться в казенном помещении, унылом до безобразия, они не хотели. Отчего на стенах появились неуставные горшки с цветами, на окнах — занавески. Сразу чувствуется умиротворение. Откинувшись к стене, я подремывал, ожидая своей очереди.

Артишока вывел под руку один из охранников. Мы внимательно посмотрели на своего товарища, с облегчением выдохнув. С уголков его губ не скатывалась слюна, рот не кривится в дурацкой усмешке, тело не обвисло, штаны сухие. Глаза, правда, расфокусированы, не держат одну точку дольше двух секунд.

— Аккуратнее, животное, — предупредил Канадец, когда Артишока бесцеремонно кинули на лавку рядом с ним. — Не видишь, человеку покой нужен. А ты швыряешь его.

— Поговори мне, мразь! — замахнулся дубинкой сопровождающий, но бить не стал. — Кто тут Волкофф? Давай, топай за мной!

Комната, в которой ожидал меня монах Симон, имела всего одно зарешеченное окошко. Из мебели — один табурет посредине, в дальнем углу — стол и пара кресел. Видно, убрали из-за магических процедур во избежание получения травм. На стенах висят плакаты, должностные инструкции, вырезки из журналов с полуголыми красотками. Человеческая природа не меняется даже после апокалипсиса. Хочется красоты и доступности.

Брат Симон разминал руки, стоя у окна. Мне стало интересно. С его пальцев стекали полупрозрачные капли непонятной субстанции, но вместо того, чтобы падать на пол и образовать вполне осязаемую лужицу, исчезали в воздухе, не долетая даже до ботинок монаха.

— Присаживайся, — с едва видимой ноткой усталости в голосе сказал Симон и кивнул на табурет.

Охранник отпустил мое плечо, а сам остался стоят возле двери, скрестив руки на груди. Хреново, конечно. Вдруг у святоши есть какое-то сообщение для меня, и теперь просто так не поговоришь.

Прохладные ладони обхватили мои виски и стали наглаживать вкруговую, топорща ежик коротких волос. Потом остановились и резко сжали. Голова как будто в струбцину попала.

— Башка не лопнет? — на всякий случай спросил я, чувствуя какую-то сонную одурь. Глаза мгновенно налились тяжестью.

— Не болтай, — ладони переместились на лоб и затылок. — Да у тебя еще и сотрясение. Где умудрился?

— Одна скотина угостила, — вспомнил я историю своего задержания. Странно, по голове, вроде не били, разве что угостили кулаком в глаз.

Перейти на страницу:

Похожие книги