133 0 том, как это отразилось на текстологии, см., например, ст.:
134 Но относительно мягко, по сравнению с очерками «Архив» или «Конец Харджиева», например.
135 Ул. Каляева, 21; в послевоенные годы она жила в Купянском пер., д. 3, кв. 7, и, начиная с 1961 г., на Никитинской ул., 38а, кв. 29.
136 Это стихотворение «предсвадебное» – в конце мая 1936 г. Н.Е. Штемпель вышла замуж за инженера-строителя Бориса Евгеньевича Молчанова (1907–1978); в конце того же года они разошлись.
137 В настоящее время находятся в
138 Новый мир. 1987. № 10. С. 207–234 (журнальный вариант).
139 На ее могиле установлен памятник работы скульптора В.И. Циммерлинга (средства на его установку были собраны Мандельштамовским обществом, основным спонсором явился московский коллекционер
B.C. Михайлович).
140 Например, нет писем за 1946–1951,1953-1960 гг.
141 А вообще-то воли или ходу своему острому языку Н.Я. в письмах к Наталье Евгеньевне почти не дает.
142
143 В зримых образах.
144
145 См. примеч. 1–4 на с. 394.
146 Другой вариант: он сидел в гостях у Н.Я., и в это время позвонила Наталья Евгеньевна.
147 По свидетельству А. Немировского, Н.Е. Штемпель доверительно рассказывала ему, что в несохранившихся письмах Мандельштама к ней она представала «как новая Лаура» (сообщено Ю.Л. Фрейдиным).
148 Цит. по копии письма Н.Е. Штемпель Э.Г. Герштейн от 20 февраля 1983 г., предоставленной Н.В. Гординой.
149 Библиографию публикаций, сделанных на основании этой машинописи, см. на с. 109–110.
150
151
152
1967 г. Л.К. Чуковская объясняет сделанную А.А. замену эволюцией общего замысла поэмы: «И понятно, что пока А.А. думала о своей „Поэме“,как о „13 годе“ – только, – там должен был быть Мандельштам. Но потом, с годами,
153
154 А. Найман вспоминал об этом посещении так: «В один из вечеров отправились к Надежде Яковлевне. Она снимала комнатку в коммунальной квартире у хозяйки по фамилии Нецветаева, что прозвучало в той ситуации не так забавно, как зловеще. Она была усталая, полубольная, лежала на кровати поверх одеяла и курила. Пауз было больше, чем слов, явственно ощущалось, что усталость, недомогание, лежание на застеленной кровати, лампочка без абажура – не сиюминутность, а такая жизнь, десятилетие за десятилетием, безысходная, по чужим углам, по чужим городам. Когда через несколько лет она наконец переехала в Москву, это был другой человек: суетливая, что-то ненужное доказывающая, что-то недостоверное сообщающая, совершенно непохожая на ту до конца дней явно или прикровенно ссыльную, которой нечего терять и недопустимо и унизительно – прельщаться мелочами беззаботной жизни вольняшек» (
155
156
157
158
159