Об артиллерии и немного о себе

Но именно с 1944 года у ГАУ возникли с боеприпасами заботы иного плана. Дело в том, что наши артиллеристы при продвижении вперед подчас оставляли на прежних огневых позициях завезенные, но неизрасходованные снаряды. На головных отделениях армейских складов из-за напряженного положения с транспортом также лежали не включаемые в дело запасы боеприпасов. А все это, вместе взятое, искусственно снижало боеобеспеченность фронта в целом.

Требовалась твердая рука, чтобы навести в деле порядок. И ГАУ этим занималось. Во-первых, спустило в войска строгое указание (естественно, по линии командования), чтобы артиллеристы не оставляли на позициях неизрасходованные боеприпасы, а в любом случае забирали их с собой, Во-вторых, в силу своих возможностей помогало фронтам решать транспортную проблему.

В ходе войны сложился (и надо сказать, полностью себя оправдал) довольно четкий порядок отпуска боеприпасов фронтам. План этих поставок сверстывался, как правило, в группе Госплана при члене ГКО. Эту группу возглавлял неутомимый труженик и умелый организатор Н. А. Борисов, получивший впоследствии высокое звание Героя Социалистического Труда. Потребность заявлялась ГАУ. При этом мы и исходили из нужд фронтов, которые складывались из того минимума боеприпасов для месячного расхода, которые необходимы были фронту на каждую единицу оружия. Естественно, в первую очередь учитывалось положение фронта, то есть какую роль он на данном этапе выполнял. Карельский и Северо-Западный фронты в 1942–1944 годах, например, занимали довольно устойчивую оборону. Для них нормы одни. Ленинградский же фронт, хотя и получал часть боеприпасов за счет производства на предприятиях осажденного города, все равно нуждался в возможно больших поставках из центра, так как находился в невероятно трудных условиях блокады. В первую очередь ему нужны были боеприпасы тяжелых калибров, в основном пушечные, необходимые для контрбатарейной борьбы.

Я специально не говорю здесь о том, как обеспечивались нами операции крупных масштабов. Потому как речь сейчас идет лишь о том минимуме снарядов, который всегда должны были иметь фронты.

Начиная уже с 1942 года в отпуске боеприпасов для ряда калибров определился тот постоянный и разумный объем, с которым действующие войска вполне могли мириться. Но вот так называемых ходовых выстрелов требовалось все больше и больше. К ним относились снаряды для 76-мм полковых и дивизионных (они же и танковые) пушек, 122-мм гаубичные, 122-мм пушечные и 152-мм гаубично-пушечные выстрелы, 82-мм и 120-мм мины, реактивные снаряды М-13 и М-31. В числе 85-мм зенитных и танковых, а также 45-мм снарядов органически входили подкалиберные и бронебойные.

Кстати, до войны, кроме обычных бронебойных снарядов для 45-мм и 76-мм дивизионных пушек, других типов снарядов для противотанковой борьбы у нас не было. Лишь уже во время войны такие снаряды были созданы. Так, в апреле 1942 года был принят на вооружение подкалиберный снаряд к 45-мм противотанковой пушке. В том же году отработан кумулятивный снаряд для 76-мм полковой пушки. В 1943 году начато производство 57-мм подкалиберного снаряда и кумулятивного снаряда к 122-мм гаубице. В феврале 1944 года был принят на вооружение 85-мм подкалиберный снаряд, что резко повысило мощь противотанкового огня наших прославленных тридцатьчетверок, которые, как уже говорилось выше, именно в это время начали оснащаться 85-мм пушкой.

В общей сложности за период Великой Отечественной войны были отработаны и приняты на вооружение 12 новых видов бронебойных снарядов, а также подкалиберные бронебойные снаряды для 37, 45, 57, 76 и 85-мм артсистем. Не могу не отметить, что действие наших снарядов и мин у цели было, как правило, безотказным. Правда, были и отдельные случаи неразрывов, но это происходило лишь тогда, когда при установке взрывателей на фугасное действие снаряды попадали в глубокое болото или в какую-нибудь иную топь.

Не было у нас особых бед и с зарядами, то есть с гильзами. Их состояние тщательно проверялось при сборке артвыстрелов в стационарных снаряжательных цехах арсеналов ГАУ или в подвижных (железнодорожных) артиллерийских снаряжательных мастерских — ПАСМ. Гильзы с трещинами на дне или на стенках у дна к сборке не допускались во избежание прорыва газов через затвор во время выстрела. Ведь это могло повлечь за собой выход из строя орудия и, что самое главное, вызвать у расчетов чувство неуверенности в надежности своего оружия.

И уже совершенно недопустимо было такое положение при стрельбе из танков. Здесь выход из строя орудия мог вообще привести к трагическим последствиям.

Повторюсь: наши боеприпасы были безотказными в действии как при выстреле, так и при разрыве. Между тем по докладам из войск процент неразрывов немецких снарядов наблюдался весьма значительный. Следовательно, производство выстрелов мы сумели наладить гораздо лучше, чем враг.