Об артиллерии и немного о себе

Но кто будет создавать САУ? На этот счет договорились довольно быстро. Решили, что над вооружением будут работать по заданиям ГАУ, но согласованным с командующими двух родов войск, конструкторы Наркомата вооружения. А непосредственно САУ, то есть шасси и броневую защиту, доведут конструкторы танковой промышленности. Заказчиком в танковой промышленности являлось Главное бронетанковое управление РККА. ГАУ там своей военной приемки не имело. Ремонтная база танков тоже находилась в ведении Главного бронетанкового управления. У Н. Н. Воронова такой базы не было. Следовательно, танкистам, как говорится, и карты в руки.

Кстати, годы войны ГАУ получило тракторное управление, имевшее обязанности по заказам на тягачи. Но это управление было выделено нам без ремонтной базы.

Словом, вопрос о том, кто и в каком объеме будет работать созданием САУ, был в принципе решен. Но вот кому будет подчинена самоходная артиллерия? Это пока так и висело в воздухе.

Конец спорам на эту тему положил И. В. Сталин. Вернее, 25 ноября 1942 года вышло постановление ГКО, согласно которому у нас в ГАУ было создано управление мехтяги и самоходной артиллерии, в обязанности которого входило производство, снабжение и ремонт САУ. Оперативное руководство самоходной артиллерией возлагалось на Н. Н. Воронова. Правда, со временем это решение было пересмотрено, и очередным постановлением ГКО от апреля 1943 года части самоходной артиллерии перешли в подчинение командующего БТ и MB.

* * *

Но вернемся конкретно к созданию самоходной артиллерии. К осени 1942 года появилась, так сказать, первая ласточка — СУ-76, вооруженная 76-мм орудием с баллистикой дивизионной пушки. Эта установка прекрасно выдержала все испытания и с декабря пошла в серию. Следом за ней была выпущена и СУ-122. Из этих самоходных установок вскоре были сформированы первые полки.

Здесь хочу отметить одно обстоятельство. Когда в войска поступили СУ-76, то некоторые общевойсковые командиры ввиду отсутствия танков решили на первых порах даже использовать их в качестве танков непосредственной поддержки пехоты. Но самоходки, конечно же, не были приспособлены для этого. Вмешалась Ставка, решительно осудив все эти поползновения, и СУ-76 стали выполнять те боевые задачи, для которых они и были созданы.

В 1943 году пошли самоходные установки СУ-152, а затем СУ-85, вооруженные 85-мм орудием. Они, а также тяжелый танк ИС (а с весны 1944 года и самоходная установка ИСУ-122) стали мощными огневыми и ударными средствами в борьбе с фашистскими танками.

Все это было большим событием для армии. А вот мне, начальнику ГАУ, неожиданно принесло личные огорчения. Дело в том, что летом 1943 года Верховный Главнокомандующий предложил мне взять в свое ведение, то есть включить в состав ГАУ, Главное бронетанковое управление. Мотивировкой служило то, что ГАУ, как заказчик, принимает на заводах Наркомата вооружения всю «качалку» танков — пулеметное и артиллерийское вооружение, оптику. А затем поставляет все это на заводы танковой промышленности. Больше того, представители ГАУ даже участвуют в контрольных испытаниях вооружения готовых танков. Ну а Главному бронетанковому управлению остается заниматься только «коробкой» — броней да двигателем танка. А не лучше ли все это соединить?

Предложение было неожиданным и застало меня врасплох. У нас ведь и без бронетанковой техники дел, что называется, невпроворот. А тут еще принимай ее, имеющую свою специфику и составляющую единое целое с бронетанковыми войсками!

Я начал просить Сталина не передавать в ГАУ Главное бронетанковое управление. Но Верховный нахмурился и посоветовал:

— А вы все-таки подумайте, товарищ Яковлев. Мы еще вернемся к этому вопросу.

Что было делать? Переговорил со своими заместителями. Пришли к единодушному мнению, что надо при следующем разговоре в Ставке по данному вопросу продолжать категорически возражать против передачи в ГАУ бронетанковой техники.

Через несколько дней И. В. Сталин вновь поинтересовался моим мнением насчет включения в состав ГАУ Главного бронетанкового управления. Я стоял на своем. И получил повторный совет подумать. Второй совет!

Я уже знал, что Верховный звонил Н. Н. Воронову и тоже разговаривал с ним по этому вопросу.

Но и другой вопрос: с чего бы это? Может, Сталину что-то не понравилось, он был чем-то не удовлетворен в работе Главного бронетанкового управления? На это я не находил ответа.

Как бы там ни было, но я и на третий запрос Верховного ответил категорическим «нет». Правда, допустил некоторую негибкость: исчерпав все аргументы, в заключение просто сказал, что бронетанковая техника не наша система.

Сталин вдруг рассмеялся и, обращаясь к членам ГКО, сказал, показывая на меня трубкой: — Вот вам и Бывалов!