Об этом не сообщалось…

Тогда Любченко решил, что можно переходить к главному, и, как бы между прочим, спросил, что гражданке Франько известно о судьбе сержанта Петра Ивановича Воропаева. Вопрос попал точно в цель. Анна часто-часто заморгала, по щекам её покатились слезы-горошины, и, обхватив голову руками, она тонко, по-бабьи заголосила. Пришлось подождать, пока горе женщины выйдет со слезами. Немного успокоившись, Франько поведала, что Петра выдал фашистам родной брат её мужа – душегуб и христопродавец. Он сам давно зарился на её добро, а когда узнал, что больной сержант выздоровел и, судя по всему, не думает уходить из села подобру-поздорову, привел в хату полицаев. Воропаева отправили в райцентр и посадили в тюрьму, Комендант сказал ему, что его расстреляют за нарушение приказа немецкого командования об обязательной регистрации в комендатурах или у старост всех бывших военнослужащих Красной Армии, оставшихся на занятой немцами территории. То же самое сообщили Анне, которая «птицей полетела» следом за своим Петром. Тогда она упала в ноги брату-полицаю, слезами и щедрыми подарками упросила его обратиться с ходатайством к немецкому начальству о помиловании Воропаева, клятвенно заверить немцев, что впредь Петро и она будут строго выполнять все предписания властей. Брат пошел на прием к коменданту. Потом потребовал ещё денег – тысячу рублей супостат заломил – и сообщил, что герр комендант пообещал заменить для её танкиста расстрел концлагерем.

После этого Анна ещё ходила в комендатуру, но в последний раз к ней вышла молодая немка в гестаповской форме и сказала, что ходить сюда нечего, нужно подождать, пока её любовник искупит свою вину перед Германией. Так Анна и ушла ни с чем.

Любченко подробно записал рассказ Франько и, заставив её подписаться, строго предупредил, чтобы ни одна живая душа не знала об этом разговоре. Если спросит соседка, должна сказать: расспрашивали о брате-полицае.

Вскоре разведчики уже обедали в партизанской землянке и мирно беседовали с командиром отряда перед дальней и опасной дорогой к линии фронта. Финал этого разговора был несколько неожиданным: Любченко решил пробираться к линии фронта в одиночку. Чайка же на некоторое время должен будет оставаться в отряде. Причиной тому была белокурая переводчица Гелена, работавшая от гестапо в одном из подразделений абвера.

В особом отделе фронта уже имелись некоторые данные на бывшую официантку столовой штаба приграничной армии Гелену Ягодзинскую. Зная всех высших командиров и политработников этой армии, она в первые месяцы войны разъезжала по лагерям для советских военнопленных, выдавала их гестаповцам и лично принимала участие в казнях. Последнее время следы её затерялись, И вот теперь она опять всплыла на поверхность, уже как переводчица зондеркоманды. Командир партизанского отряда сообщил чекистам самые свежие сведения о похождениях Гелены в Харьковской области.

В середине ноября к партизанам поступили сведения, что в соседних районах появился вооруженный отряд, изымающий у местного населения скот, птицу, продукты, деньги и теплые вещи. При этом мародеры называют себя советскими партизанами. С этим нельзя было мириться. С помощью двух соседних отрядов партизаны окружили бандитов и предложили им сложить оружие. Завязалась перестрелка. Шестеро головорезов было убито, а остальные сдались в плен. Банда состояла из тридцати человек.

Во время допросов главарь грабителей Бурый дал ценные показания. К гитлеровцам в услужение он пошел прямо из острогской тюрьмы, где отбывал срок за националистическую деятельность. Явившись в немецкую комендатуру, он заявил тогда о своём большом желании во всём помогать оккупационным властям. Гестаповский офицер решил проверить «добровольца» и спросил, чем тот сможет доказать свою верность рейху. Бурый попросил офицера выйти с ним во двор комендатуры, где находилось несколько десятков советских военнопленных, взял у охранника автомат и застрелил двух советских лейтенантов.

С точки зрения гестапо, лучшей характеристики о благонадежности не требовалось, и его взяли на службу в карательный отряд. Здесь он и познакомился с шикарной женщиной, полуполькой-полуукраинкой. Несмотря на свою красоту и женственность, она, по словам Бурого, могла заткнуть за пояс любого мужика и во время проведения карательных акций ей не было равных. Пани Гелена пользовалась у немцев исключительной популярностью и как сотрудник гестапо, и как женщина, понимающая, что каждый защитник рейха вправе получить свою долю женской ласки. Но в последнее время у неё появился постоянный поклонник – обер-лейтенант абвера, которого она официально считает своим мужем, что, правда, не мешает ей время от времени «вспомнить прошлое».

В этом Бурый имел возможность убедиться лично, когда по заданию абвера формировал в Харькове свою банду. На прощание Гелена сказала тогда ему, что в самое ближайшее время она с мужем выезжает в Волноваху, куда мужа переводят преподавателем на курсы по подготовке разведчиков и диверсантов, и что она будет рада встретиться с ним и там.