Свидетельством добрых отношений остались дарственные надписи Слуцкого на его книгах («Милым Але Яковлевне и Овадию Герцовичу — от всей души» — на «Памяти» и «Овадию Герцовичу Савичу — от усердного читателя всех его сочинений» — на «Лирике»).
В 1967 году Слуцкий напечатал рецензию на антологию испанских переводов Савича и вскоре получил от него такое письмо:
Вот уже 10 дней, как я не могу дозвониться к Вам. То занято Д7, то занято Д7–00, то, наконец, набрав все цифры, не получаю соединения.
А я хочу поблагодарить Вас за Вашу рецензию в „Иностранной литературе“
[1874]. Не столько за общую оценку моих переводов, хотя не скрою, что я ею очень горд, сколько Вашим сердечным тоном, Вашим памятливым вниманием к моей судьбе (чего стоит один Пля-и-Бельтран! [1875]).В свое время, вслед за Эренбургом, я восторженно встретил Ваши стихи. Я продолжаю считать, что с Вами в русскую поэзию вошел большой поэт и, во всяком случае, остался в ней. Я рад и горд тем, что именно этот поэт так душевно отнесся к моей работе и ко мне.
Спасибо Вам!
Сердечный привет милой Тане!
После смерти Савича Слуцкий помогал в публикации его ненапечатанных работ; об этом письмо А. Я. Савич:
«20.1.<19>69.
Все переводы Овадия Герцовича (как старые, так и последние, опубликованные и неопубликованные) сейчас у Льва Осповата
[1877]. Он просит Вам передать, что будет рад быть Вам полезным в любом вопросе о стихах О. Г.Посылая Вам Альвареса
(переводы стихов. — Б.Ф.)
, я хотела бы перечислить те переводы, которые О. Г. отобрал в первую очередь и считал наиболее законченными.Сердечный привет Тане.
По одной лестнице с Савичами жил критик Владимир Огнев, очень доброжелательно к ним относившийся (сужу по высказываниям о нем Али Яковлевны). Огнев оставил воспоминания, которые в части Эренбурга небрежны и невыправлены. Один фрагмент из них, где речь идет об Эренбурге, Савиче и Слуцком, здесь приведу: