Читаем ОБ ИСКУССТВЕ. ТОМ 2 (Русское советское искусство) полностью

Сравнивая наше изобразительное искусство с западноевропейским, припоминая все успехи, которые имели за рубежом наши выставки, мы можем сказать, что степень наших достижений в смысле мастерства отнюдь не является убогой. Степень же проникновения в наше изобразительное искусство революционной идеологии пока невелика.

Очень часто, как это видно из опыта, еще краткого опыта Комиссии по заказам художественных произведений к десятилетию Октябрьской революции, революционная эмблематика и символика принимают казенно–академический характер. Страшно редко чувствуется, что революция своим жарким дыханием, своими громами действительно коснулась каких–то творческих струн в душе художника–изобразителя. Не становясь педантами, не пугая художников, благодаря их за ту культуру зрения и радости жизни, которую дает всякое прекрасное произведение, отражающее окружающую действительность, мы должны особенно поддерживать все шаги к более остро и ярко выраженному социальному искусству.

Одно время, в течение этой десятилетней эпохи, возникло знаменательное и шумное течение «производственников». Жизнь сама уложила это течение в определенные рамки, — к сожалению, более узкие, чем надо было: жизнь давала мало возможностей непосредственно творить вещи, художественно оформлять материальную нашу среду. А между тем роль художника в этой области величественна и плодотворна. Нам нужны новые жилища, новая утварь, новая одежда и т. п., и мы подойдем когда–нибудь к задачам широчайшей социальной архитектуры, которая, пересоздавая все вокруг человека, мощно содействует его собственному перерождению. Но, конечно, те притязания, которые были типичны для «производственников» в момент их шумного наступления, то есть стремление их свергнуть станковую живопись и изобразительную скульптуру, были просто молодым увлечением и отчасти проистекали из противоречия между желанием быть полезным пролетариату я отсутствием идейно–эмоционального содержания, нужного пролетариату. <…>

(Впервые в кн.: Десять лет советского строительства. Сб. статей. М., «Огонек», 1927. Отрывок печатается по тексту кн.: Луначарский А. В. Об изобразительном искусстве, т. 2, с. 337— 350)

<p>УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН ХУДОЖНИКОВ*</p>

* В указатель включены только имена художников и архитекторов, встречающиеся в текстах А. В. Луначарского — в основном корпусе и в приложениях, а также в примечаниях.

Указатель составлен А. Ф. Ермаковым.

Алексеев Федор Яковлевич (ок. 1753—1824), русский живописец–пейзажист — 369

Алешин Сергей Семенович (1886— 1963), советский скульптор—132, 296

Альтман Натан Исаевич (1889— 1970), советский театральный художник, живописец, скульптор, график —80, 98, 120, 134, 286, 288, 348

Андреев Николай Андреевич (1873— 1932), советский скульптор и график— 99, 105, 292

Анкетен Луи (1861—1932), французский художник—ПО, 204

Анненков Юрий Павлович (1889— 1974), русский живописец и график, испытал влияние кубизма; с 1924 г, жил в Германии и Франции—138, 139, 347

Антокольский Марк Матвеевич (1843—1902), русский скульптор ? — 10

Аронсон Наум Львович (1872—1943), русский скульптор; в 1891 г. уехал в Париж —24—28, 36, 218, 278—281, 309, 316

Архипенко Александр Порфирьевич (1887—1964), русский скульптор; родом с Украины, уехал в Париж в 1908 г., с 1923 г. жил в США—120, 174, 305 Архипов Абрам Ефимович (1862—1930), советский живописец — 144, 150, 207, 209, 213, 223, 282,

Ашбэ (Ашбе) Антон (1859—1905), немецкий художник, руководитель известной Мюнхенской школы — 368

Бакст (наст. фам. — Розенберг) Лев Самойлович (1866—1924), русский живописец, график, театральный художник; с 1909 г. жил в Париже —33, 119, 282, 294

Бёклин Арнольд (1827—1901), швейцарский живописец; работал в Базеле, Мюнхене, Италии — 129

Бенуа Александр Николаевич (1870— 1960), русский художник, историк искусства, художественный критик; один из организаторов и идейный руководитель объединения «Мир искусства»; с 1926 г. жил в Париже —9, 14, 282, 293, 294, 348

Бёрдсли (Бердслей) Обри Винсент (1872—1898), английский рисовальщик — 14, 15

Берингов Митрофан Михайлович (1889—1937), советский живописец — 209

Бернар Жозеф (1886—1931), французский скульптор и художник — 38

Билибин Иван Яковлевич (1876— 1942), русский график–иллюстратор и театральный художник; в 1920—1936 гг. жил в Египте, Париже, затем в Ленинграде — 14

Богаевский Константин Федорович (1872—1943), советский живописец–пейзажист — 208

Богданов Сергей Александрович (1882—1967), советский живописец—155, 300

Богородский Федор Семенович (1895—1959), советский живописец— 155, 206, 209, 232, 261, 262, 300—302, 315, 366, 367

Борисов–Мусатов Виктор Эльпидифо–рович (1870—1905), русский живописец — 9, 282

Боткин Федор Владимирович (1861 — 1905), русский художник; написал много портретов и панно в стиле «модерн»— 13

Браз Иосиф Эммануиловнч (1872— 1936), русский художник—194

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих деятелей тайных обществ
100 великих деятелей тайных обществ

Существует мнение, что тайные общества правят миром, а история мира – это история противостояния тайных союзов и обществ. Все они существовали веками. Уже сам факт тайной их деятельности сообщал этим организациям ореол сверхъестественного и загадочного.В книге историка Бориса Соколова рассказывается о выдающихся деятелях тайных союзов и обществ мира, начиная от легендарного основателя ордена розенкрейцеров Христиана Розенкрейца и заканчивая масонами различных лож. Читателя ждет немало неожиданного, поскольку порой членами тайных обществ оказываются известные люди, принадлежность которых к той или иной организации трудно было бы представить: граф Сен-Жермен, Джеймс Андерсон, Иван Елагин, король Пруссии Фридрих Великий, Николай Новиков, русские полководцы Александр Суворов и Михаил Кутузов, Кондратий Рылеев, Джордж Вашингтон, Теодор Рузвельт, Гарри Трумэн и многие другие.

Борис Вадимович Соколов

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное