Об истинной религии

Утвердившись в этих спасительных истинах, я с еще большим усердием принялся размышлять о природе зла. Какие мучения терзали душу мою, сколь часто вздыхал я, Боже! И всему этому внимало ухо Твое, но я об этом не знал. Наконец, когда я в глубочайшем уединении настолько сосредоточился на этом вопросе, что громкие рыдания исторглись из души моей, они, как я понял, вознеслись прямо к престолу милосердия Твоего. Мне вдруг стало ясно: Тебе ведомы муки мои, которые оставались скрытыми даже от ближайших друзей. “Я изнемог и сокрушен чрезмерно; кричу от терзания сердца моего. Господи! пред Тобою все желания мои, и воздыхание мое не сокрыто от Тебя. Сердце мое трепещет; оставила меня сила моя, и свет очей моих, – и того нет у меня” (Пс. XXXVII, 9 – 11). Этот свет был внутри меня, я же был вне; он не заключался в пространстве, я же искал лишь пространственных форм. И потому я не находил себе места, и ничто не удовлетворяло меня. Телесный мир не давал мне ответа, но и не отпускал, чтобы я не мог искать ответ вне его. Я уже был выше дольнего, но еще ниже горнего, ниже Тебя, Господи, истинная радость моя; посредине пролегал путь к спасению: сохранить в себе образ Твой и служить Тебе, господствуя над телом. Когда же я противился Тебе, “устремляяся против Тебя с гордою выею, под толстым щитом своим” (Иов. XV, 26), тогда сокрушало меня низшее, и не было от него пощады. Вся гигантская чувственная масса восставала на меня, ум застилали ее подобия. И все это росло из раны моей; опухало лицо мое от гордыни, и, опухая, закрывались глаза мои.

Глава VIII

Ты же, Господи, пребывая вовек, не вовек негодуешь (Пс. СП, 9); Ты сжалился над прахом и пеплом, преобразил безобразие мое. Ты уязвлял сердце мое, чтобы не было мне покоя, пока не удостоверюсь в Тебе внутренним взором моим. Спадала опухоль от тайного врачевания Твоего, восстанавливалось помутненное зрение души моей от едких примочек целительных страданий.

Глава IX

Ты явил мне, Господи, что Ты “гордым противишься, а смиренным даешь благодать” (I Пет. V, 5), ибо Ты сам указал нам путь смирения, когда “Слово стало плотию и обитало с нами” (Иоан. I, 14). Ты предоставил мне через одного человека, раздувшегося от гордыни, некоторые книги платоников, переведенные с греческого на латинский[47]. То, что я в них прочел, неопровержимо доказывало, хотя и другими словами, что “в начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков; и свет во тьме светит, и тьма не объяла его” (Иоан. 1, 1–5). Душа же человеческая, хотя она и свидетельствует о свете, но сама не есть свет[48]. Слово, Бог – вот “Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир. В мире был, и мир чрез Него начал быть, и мир Его не познал” (Иоан. I, 9, 10). Но о пришествии Его, о том, что “Он пришел к своим, и свои Его не приняли”, а также и о том, что “тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими” (Иоан. I, И, 12) – об этом я там не прочел. Я нашел там подтверждения того, что Слово родилось “не от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога”, но что “Слово стало плотию и обитало с нами” (Иоан. 1, 13, 14) – этого там не было.

Я нашел в этих книгах, что Сын, обладая свойствами Отца, смиренно не считал Себя равным Богу, хотя по природе Своей – Бог[49]. Но о том, что Он “уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной. Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца” (Филип. II, 7 – 10) – этого в тех книгах я не нашел.

Было там также сказано, что прежде всех времен неизменяемо пребывал единородный Сын Твой, извечный, как и Ты, и что от полноты Его приемлют души блаженство и обновляются в духе от премудрости Его, но что Он “умер за нас, когда мы были еще грешниками”, что Ты “Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас” (Рим. V, 8; VIII, 32) – этого там нет. “Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам”, ибо будучи Сам “кроток и смирен сердцем” (Мф. XI, 25, 29), Ты “направляешь кротких к правде, и научаешь кротких путям Своим” (Пс. XXIV, 9), видя смирение наше и отпуская нам грехи наши. Но они, горделиво превозносящиеся своею наукой, хотя и познали Бога, но “познавши Бога, не прославили Его, как Бога, и не возблагодарили, но осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце: называя себя мудрыми, обезумели” (Рим. I, 21, 22).