Об «истинной стоимости» товаров

Нынешнее искреннее увлечение «марксистов» старыми иллюзиями - характернейший симптом незрелости рабочего движения, сбитого с толку историческим зигзагом, замороченного антикоммунистической пропагандой. До способности бороться за свои действительные, объективные, общеклассовые и вместе с тем подлинно человеческие интересы ему еще предстоит дорасти, но никто не может дать гарантий, что это наконец удастся. Точно также, и до марксизма еще надо дорасти, да простят меня изобретатели всяких скороспелых спасительных «систем». А то берут ведь едва ли не одну «Критику Готской программы» и вычитывают там самый низкопробный прудонизм, хватаясь за одно распределение и не понимая отношений общественной собственности в их совокупности. И идут в ход такие категории, как «трудовая стоимость» и «трудовой доход» - невозможные при капитализме и представляющие полнейшую бессмыслицу при социализме. А ведь там же, в «Критике Готской программы», черным по белому написано: «В обществе, основанном на началах коллективизма, на общем владении средствами производства, производители не обменивают своих продуктов; столь же мало труд, затраченный на производство продуктов, проявляется здесь как стоимость этих продуктов, как некое присущее им вещественное свойство, потому что теперь, в противоположность капиталистическому обществу, индивидуальный труд уже не окольным путем, а непосредственно существует как составная часть совокупного труда. Выражение "трудовой доход", неприемлемое и в настоящее время из-за своей двусмысленности, теряет таким образом всякий смысл», (т.19, с.18). При этом Маркс прямо указывает, что речь идет об обществе, «которое только что выходит как раз из капиталистического...» Так вот, если действительно выходит, тогда и вопрос о строгой эквивалентности обмена отпадает вместе с самим товарным обменом, и появляется действительно равная плата за равный труд, но уже на основе труда непосредственно общественного. А «трудовой доход» - это весьма шаткая категория из мелкобуржуазного обихода: сам произвел - сам присвоил, чего ни при капитализме, ни при социализме фактически нет. Беда, однако, в том, что в нашей якобы «социалистической» неразберихе, несмотря на гигантские масштабы производства, именно мелкобуржуазное прошлое все еще цепко держит нас в своих объятиях - и практически, и идейно. И в этом глубокая историческая драма.

В заключение заметим, что пристальное внимание к очевидным несовпадениям между ценой и стоимостью вызвано в особенности тем, что общество охвачено спекулятивной горячкой на фоне кризиса и тотальных дефицитов. И, конечно, немыслимые доходы, запросто извлекаемые из сферы обращения, бьют в глаза. А между тем, различие между ценой и стоимостью настолько не имеет прямого отношения к сущности капиталистической эксплуатации - присвоению чужого труда классом капиталистов, что Маркс в «Капитале» (т.1) для ясности изложения процесса производства прибавочной стоимости счел необ­ходимым пренебречь этим различием и предположить абсолютную эквивалентность всех актов обмена товара на товар или на деньги, в том числе и безусловное возмещение полной стоимости рабочей силы. «...Исходной точкой должен послужить нам обмен эквивалентов. Наш владелец денег, который представляет собой пока еще только личинку капиталиста, должен купить товары по их стоимости, продать их по стоимости и все-таки извлечь в конце этого процесса больше стоимости, чем он вложил в него» (т.3, с.176-177), И далее Маркс раскрывает, как это происходит на деле, в целом независимо от различий или случайных совпадений между стоимостью и ценой, хотя, конечно, колебания рыночной конъюнктуры или политика цен вполне могут подвести того или иного предпринимателя или даже целые отрасли. Скажем, сырье и средства производства достаются по спекулятивным ценам, а произведенный товар идет по низким (предположим, принудительно), а то и по бросовым, или вообще оказывается непроданным, или частично изымается, портится и т.д. Словом, несоответствие цены и стоимости - это сфера отношений между собственниками товаров и капиталов, каждый из которых жаждет свободы продать подороже и купить подешевле и потому их интересы с неизбежностью сталкиваются. Так что же удивляться, если наиболее могущественные пользуются всеми мерами принуждения.