Об одной заповеди Христа

Тьма умеет не только кривляться и лгать, но и подделываться и передразнивать. У нее свои законы-заповеди, потешающиеся над Божьими: блаженны сильные и богатые; землю наследуют властные и беспощадные; требуйте своего и получите, вламывайтесь и попадете, да будет воля моя… и каждая из них рождает раздражение, вражду и, в конечном счете, одиночество. Подобно и данную Христом заповедь грех переиначивает по-своему: если кто-то или что-то соблазнит тебя на одно вольное поприще, то потом заставит идти и второе (поэтому и зовемся рабами греха). После начала бедствия подсовывается обиженному судьбой еще одна заповедь-пародия: если Бог искупит свою вину в этой беде передо мной за недальновидность, допустившую беду, я буду недалеко от счастья. И люди, доверившись этим голосам, больше возлюбили тьму. Обратим внимание на то, что понимание второго поприща как простого удлинения первого поприща, на который принудили, то есть количественное удвоение труда, и незаметно, почти естественно вытесняет представление о втором поприще как о новом, качественно отличном от первого делания-поприща. Такое понимание заповеди Христа потребовало бы изменения других Его заповедей для сохранения ее смысла и в них, например, заповедь о доверии грешнику, вплоть до согласия принять от него страдания, но не отказаться от него, могла бы измениться-исказиться так: «Если тебя ударили по правой щеке», вместо «подставь им и левую» следовало бы «будь готов, что по правой щеке ударят еще раз».

Мы говорили уже, что заповеди Христа универсальны для всех сторон жизни — духовной и материальной т. е. пронизывают все и вся, и могут принести пользу в своем упрощенном «воплощенном» виде, когда строительство начинается с простого-внешнего, например, начав дело — нельзя его бросать, нужно обязательно довести до концакак отголосок, поговорка «конец всему делу венец»( в духовном же миреодно дело рождает следующее); по отношению к учебе — учи не только положенное для экзамена, но узнай шире — как начинался, менялся в истории данный предмет и как он развился сейчас и какие проблемы поставил перед сегодняшним днем; по отношению к труду; делай не от 9 до 18 с перерывом на обед, а все возможное, не отделывайся, а твори; по отношению к грехам — увидел у ближнего, поищи их повнимательнее у себя. Увидел грех у себя — после этого посмотри, против кого он, кто может простить тебя и обратись к нему. Если тебе простили его, прости и другим подобное.

При воспитании — вначале учи, принуждая, а потом учи самостоятельности (без нее все воспитание имеет обратный эффект). В прежние времена для людей было очевидно, что любое поприще может продолжаться в потомках и семейные дела (не обязательно цеховые, но дела благотворительности, веры) наследовали. Кстати, не свершения человека оставляют его живым. Свершения разрушаются или устаревают. Наследование движения души человека сохраняет его живым не только на небе, но и на земле.

Еще один смысл заповеди, более частный, можно проследить в отношении отдельных поступков. Наш взгляд обычно выхватывает только время самого поступка и оценивает его этим промежутком, как сын, который вначале захотел помочь, а потом не пошел — вот эта дистанция в жизни, в конце которой человек меняется, может быть очень большой, не привычной для скоропалительного анализа, разламывающей возможности нашего внимания; помог, а потом, через 25 лет, пожалел средств потраченных; или поделился с ближним, а когда самому стало трудно, бросил ему упрек, что не отплатили добром. …Цена поступков изменилась, но есть ли у нас навык следить за поприщем, которое начинается после технического выполнения дела? Христос предупреждал, что кроме сил на само дело, нужны большие силы (для тщеславных) , чтобы это дело не выставлять напоказ. Он свидетельствовал, что только добро неоплатное , скрыто-невидимое является добром, имеет силу не только на земле, но и в вечности. [9]* Важное поприще для нас — честно оглядеть свою жизнь и убедиться, засвидетельствовав сокрушенно, что нет ни одной йоты добра, которой не похвалились бы перед людьми или перед собой. А вот зло свое скрывать , даже от самих себя, от своей совести — можем. И даже так его забуду, что и не вспомню при напоминании или вспомню так, что оно, как бы, почти и добро. Добро, не вступившее на второе поприще — приманка, оканчивающаяся предательством. Все свои дела надо тянуть в вечность. Все свои встречи тянуть в вечность — тут и совершается страшный суд моему сердцу, т. к. оно «о роде неверный» не выдерживает постоянства. Но этот личный суд спасителен, если он совершается перед лицом милосердного владыки. Поэтому Его милостью — твоя, выстраданная кровью, преодолением эгоизма, а потом, омытая слезами покаяния за свое несовершенство, жертва ближнему станет радостью, потому что твой дар, теперь освященный Богом, будет принят, и ты окажешься нужен. Так, приемля нашу мольбу о воскресении, сама собой выполняется вся небесная заповедь, когда Бог творит в нас новое сердце, подобное Христову.