Обаяние тоталитаризма. Тоталитарная психология в постсоветской России

Хотя если посмотреть с другой стороны, то ведь это всего лишь позиция. У наших людей принято очень лично все воспринимать. Если кто-то там утверждает, что мы захватили Крым и это хорошо, то какой-нибудь другой человек воспринимает это как личную обиду. Но это всего лишь позиция на самом деле.

И, кстати, мы учимся с этим жить. Этот кризис послужил катализатором того, что мы стали учиться жить, осознавая, что существуют разные позиции, которые могут отличаться радикально.

А.Г.: В России была масса политических событий — в том числе война в Чечне, Грузии, фальсификации выборов, протесты 11–12 гг., но это никогда не приводило к серьезным личным конфликтам. Почему такая реакция, на твой взгляд, возникла в связи украинскими событиями?

Станислав: Как будто в этот раз стало принципиально и нужно обязательно выбирать на чьей ты стороне. Такой принципиальный вопрос и люди уже не могут простить друг другу другую позицию. Другого объяснения у меня пока нет.

А.Г.: Сейчас многие говорят, что в последнее время уровень напряженности в отношениях между людьми снижается. С твоей точки зрения, что это значит? То, что люди научились жить с разными точками зрения?

Станислав: Думаю, да. Люди просто понимают, что нам все равно жить в одной стране, на одной лестничной клетке. И хотя они могут придерживаться диаметрально противоположных точек зрения, мы учимся с этим жить, и учимся с этим жить спокойно, так, чтобы это не доводило до конфликтов, до драк, до распадов семей и т. д. У меня есть одна позиция, у кого-то другая. И это замечательно, в современном гражданском обществе это нормально.

Когда люди умеют высказывать свои позиции, аргументировать их не переходя на личности это хорошо.

Мы как-то притираемся друг к другу, эти условные 10 и 90 %. Конечно часть из этих 90 % настроена радикально, наверное, большая часть. Они считают, что те, кто не согласен, должны исчезнуть. Но все же есть и те, кто понимает, что если меньшинство репрессировать, или убивать, или сажать, то мы превратимся в фашистскую Германию.

«Людям важнее взаимоотношения с близкими»

Глеб — врач, психолог, частнопрактикующий консультант

Максим — частнопрактикующий врач-психотерапевт

А.Г.: На мой взгляд, последние два года были знаковыми в плане происходящих событий. Многое поменялось в сознании людей за это время.

Если ретроспективно вспоминать события, начиная с осени 13-го года, а сейчас мы уже находимся в октябре 2015-го, если вспоминать, что происходило в сознании людей, может быть можно выделить периоды, или некоторые, образно говоря, реперные точки, которые были связаны с качественным изменением умонастроений.

Максим: Наиболее тревожно мне было в феврале и весной прошлого года. Меня беспокоил переворот на Украине, то что американцы пытаются поссорить украинцев и русских. Вызывало беспокойство, что люди ссорятся между собой. А сейчас стало более спокойно.

Глеб: Сейчас я вижу, что напряжение спало. А в прошлом году я даже написал такой пост «В Контакте» — написал обращение для того чтобы оказать какое-то противодействие тому, что формируется образ врага. Предложение заключалось в том, чтобы заинтересованные участники скопировали к себе на стену те украинские песни, которые им нравятся.

А.Г.: А какой образ врага формировался?

Глеб: Это было с обеих сторон. Со стороны россиян это то, что украинцы устроили что-то непонятное. А с другой стороны — то же самое. Потому что когда я разговаривал со своим бывшим однокласником, — он звонил из Хайфы, — у него было очень много страхов.

Он спрашивал: «Тебе можно говорить? Тебе удобно говорить? Мы можем прекратить общаться в любой момент, если тебе это нужно». Похоже, там действительно создано впечатление, что у нас тотальный фашизм и т. д. А потом, когда я «В Контакте» вижу истории, что во время лекций в университетах в Украине какие-то молодые люди заходят в аудитории и заставляют кричать «Слава Украине!» и т. д., то это тоже формирует определенные опасения.

Наверное, пик беспокойства был ближе к Новому 2015-му году, а нарастать он стал с осени. А сейчас, слава Богу, он снизился.

А.Г.: С чем на твой взгляд было связано нарастание?