Обаяние тоталитаризма. Тоталитарная психология в постсоветской России

Что касается детей репрессированных, то авторы сообщают следующее, ссылаясь на свидетельства сотрудников «Мемориала»: «Уже стареющие дети репрессированных приходили за помощью в „Мемориал“ с опозданием на 5 — 6 лет после его основания (т. е. в 1993 — 1994 гг.). На вопрос, почему так поздно, они отвечали, что все время боялись начала какой-нибудь расправы».

К. В. Солоед[111], проводившая в 2002–2005 гг. исследование психологических последствий репрессий у лиц, их переживших, пишет: «Несмотря на первоначальное согласие, чувствовалось, что мои собеседники испытывали во время интервью амбивалентные чувства и тревогу. Часто это было заметно уже в том, как интервью иногда по нескольку раз переносилось на более отдаленные сроки. Людям было трудно рассказывать подробности о жизни в лагере, тюрьме или плену, если я не расспрашивала их об этом более детально. При этом особенно трудно было говорить об унижении, издевательствах, пытках, насилии. Одна из участниц, проецируя на меня свой страх, спросила, не боюсь ли я проводить такое исследование?» Многие участники не захотели, чтобы исследовательница встречалась с их детьми. Часто они так сильно переживали сцены, «ожившие в памяти» во время интервью, что приходилось прерывать разговор. Невозможность говорить о случившемся проявлялась также в том, что люди «сворачивали» на безопасные темы, например, описывая достижения детей и внуков, и подчеркивали, что сейчас у них все хорошо. Психосоматические расстройства, в частности нарушения сна, встречались практически у всех участников. Многие, особенно женщины, жаловались на другие соматические расстройства.

Солоед указывает, что даже через много лет после освобождения среди бывших узников сталинских лагерей сохранялся страх за себя и за своих детей. Общество, в котором они жили, оставалось для них неясным и непредсказуемым в своих оценках. Желание поделиться с исследователем воспоминаниями и страх все время находились в хрупком равновесии. Все опрошенные внимательно следили за политическими изменениями в стране, некоторые рассказывали, что у них долгие годы оставался страх того, что могут прийти за ними, или за детьми, и поэтому они вели себя очень осторожно.

Влияние тоталитаризма на становление характера. Тоталитарная личность

Воздействие тоталитарных режимов приводит к изменению системы ценностей, установок, стереотипов поведения человека. Результатом коллективной тоталитарной травмы становится не только локальные психологические нарушения у отдельных индивидов, но и появление нового типа человека, который функционирует на основе измененных психологических закономерностей. Э. Фромм ввел термин социальный характер, подразумевая под ним «ядро структуры характера, свойственное большинству представителей данной культуры, в противовес индивидуальному характеру, благодаря которому люди, принадлежащие одной и той же культуре, отличаются друг от друга»[112]. Исторический опыт показал, что тоталитаризм деформирует не только личность отдельного человека, но и формирует новый особый тип социального характера. Продуктом тоталитарных режимов является личность, которая получила название тоталитарной.

Впервые описание «тоталитарной личности» было представлено философом, историком и политологом, некогда студенткой Мартина Хайдеггера и Карла Ясперса, Ханной Арендт в книге «Истоки тоталитаризма» (1951).