Обалденика. Книга-состояние. Фаза третья

Дурак стремится непрерывно расширять свою игру за счет любых элементов.

Но при этом происходит странная вещь – совершенно не желая создавать ничего нового (ибо это всегда отрицание старого), Дурак именно вследствие этого и лишь за счет своего согласия со всем все же создает качественно иное пространство существования (а точнее – просто не препятствует его появлению).

И такое пространство, созданное не отрицанием и неприятием прежнего, не желанием управлять, а лишь согласием на все, теперь аналогичным образом ведет себя по отношению к своему создателю. Оно чутко реагирует на любой внутренний запрос Дурака, на любое его намерение, помогая в их немедленной реализации.

Именно поэтому, входя в пространство «осознанного сновидения», мы по сути попадаем в пространство Сказки. В мир, представляющий собой непрерывное приключение, в мир, обыденностью которого является невозможность, а повседневностью – чудо.

Сказка – это пространство нашего «парения» (вы еще не забыли, что это такое?), это пространство, в котором мы просто живем, легко, естественно и радостно, но отчего-то многим такая жизнь кажется чудом. И это понятно, ведь чудо – это всегда то, что предельно просто и естественно.

– Чудо? – хохочет Дурак. – Чем же оно сложнее мочеиспускания? Тут главное – как следует расслабиться…

Сказка – это возможность «овеществить» в образах, ситуациях и состояниях то нементальное знание, те ощущения по поводу Живого Мира, что ностальгически присутствуют в каждом из нас. Именно они создают динамику истинного («не спящего») развития человека, через предощущение, предвкушение Сказки, живущей в нас. Предвкушение – это единственный реальный стимул любого начинания, накоротко – через ощущения, связанные с намерением.

Дурак не ведает, что такое «желание». Зачем оно ему? В пространстве Сказки абсолютно все необходимое и лишь предощущенное им тут же появляется как бы само собой.

– Решив поиграть, я просто протягиваю руку, – смеется Дурак, – и в ней всегда оказывается именно то, что для этого необходимо.

В этом проявляется одно из принципиальных отличий пространства Сказки от привычного нам «описания Мира». Уже неоднократно мы предостерегали: бойтесь своих неосознанных желаний, ибо, бесконтрольно просочившись в подсознание, они имеют нездоровую привычку реализовываться. И потом всю жизнь приходится проливать слезы о такой случайной мечте, которая послушно превратилась в судьбу. Подобная «внутренняя утечка мозгов» находит свое окончательное выражение в продукте коллективного «творчества» Человечества – в «описании Мира».

В таком пространстве, фрагментированном и разобщенном менталом, «всегда есть в кого плюнуть». Тогда как в пространстве Сказки, если в кого и плюнешь, то в себя же и попадешь, ибо любое ругательство здесь – это всегда самооценка.

Продолжая разговор о пространстве Сказки, есть смысл заменить выражение «описание Мира» более органичным в данном контексте термином «пространство Мифа», тем более что, полностью соответствуя смыслу предыдущего понятия, оно давно уже стало расхожим в среде лингвистов, психологов и философов.

Миф – это и есть ментальное пространство «спящего социума», это плод коллективного творчества всего человечества, это отражение, но одновременно и реализация всех его знаний, страхов и чаяний по поводу Живого Мира.

Зато Сказка – это пространство, созданное знанием нементальным, интуитивным, недоказуемым, это реализация предощущения, предвкушения настоящего Мира, в ней отсутствуют ограничения, создаваемые законами и правилами, это мир парадоксов, манящей неизвестности и любых невозможностей, то есть – это мир, в котором возможно все. Все! В нем возможен даже ментал, даже «описание Мира», – но лишь как вспомогательные элементы сказочной игры и не более.

В пространстве же Мифа все давно изучено, определено и разложено по полочкам. Это систематизированный и выхолощенный мир, лишенный внутреннего огня и не способный родить ничего нового.

– Что такое реальность? – спрашивает Пауло Коэльо и сам же отвечает. – Это то, что, по мнению большинства, должно быть.