Объединенная нация. Феномен Белорусии

На востоке Беларуси колхозы в гораздо большей степени, чем на западе, выполняли функцию социального опекуна стариков и немощных. Среди жителей восточно-белорусской деревни в начале 90-х годов около 70 % были пенсионерами. В то время как в Западной Беларуси доля пенсионеров была и сохраняется значительно более низкой и в социальных симпатиях к крупному производству преобладали не столько соображения о социальной опеке со стороны колхозов, сколько рационально понимаемое преимущество высококонцентрированного производства над малоформатным.

Эта особенность белорусского села хорошо проявила себя в ходе президентских выборов 1994 года: деревня и на востоке, и особенно в южной, Полесской части Западной Беларуси массово проголосовала за А. Лукашенко с его программой спасения крупного производства на селе и крупной промышленности в городах. Полуаграрная западнобелорусская Брестская область стала второй среди всех областей по доле населения, проголосовавшего за А. Лукашенко, чуть-чуть уступив лишь его родной Могилевской области.

Тенденция электоральной поддержки политики А. Лукашенко крестьянством южной и центральной частей Западной Беларуси сохранилась до сих пор. Любому лидеру, который хотел бы претендовать на симпатии этой части белорусского электората, необходимо считаться с ориентацией белорусского крестьянства, особенно западно-белорусского крестьянства, на сохранение колхозов и крупного высококонцентрированного, желательно экспортного производства на селе. Политические симпатии белорусских крестьян, особенно западно-белорусских крестьян, по своей мотивации и целям принципиально не отличаются от симпатий промышленных рабочих, особенно восточно-белорусских. По сути, крестьяне являются такими же сторонниками крупного экспортного производства и действующего в его интересах сильного государства, как и рабочие.

Никакого особого, слишком специфичного подхода к горожанам и крестьянами в Беларуси вырабатывать не надо. Белорусское крестьянство в конечном счете являлось и является специфичным рабочим классом со всеми сопутствующими ему мотивациями и интересами. Обычная ситуация для относительно высокоразвитой индустриальной европейской страны, каковой была БССР в конце 80-х – начале 90-х годов прошлого столетия и каковой является в целом ныне.

Глава третья ЧЕРНОБЫЛЬСКАЯ КАТАСТРОФА ЧЕРНОБЫЛЬСКИЙ СОЦИУМ

СРЕДА ОБИТАНИЯ НАЦИИ

Экологическая катастрофа

После 26 апреля 1986 года свыше 70 % радиации, выброшенной во время аварии на украинской Чернобыльской АЭС, выпало на территории Беларуси. Ни один народ на планете, ни одна страна в мире не испытала пока столь масштабной экологической катастрофы. Около 20 % национальной территории поражены радиацией, несколько миллионов человек из 10-миллионной нации продолжают облучаться до сих пор. Для Беларуси чернобыльская катастрофа стала внешним вызовом: белорусский правящий класс не контролировал ситуацию вокруг АЭС, не контролировал ее строительство и в очень ограниченном масштабе влиял на ликвидацию самой аварии.

Чернобыльский вызов породил множество проблем, но основной из них, вероятно, является то, что часть белорусов приобрела специфичный набор навыков выживания на пораженной радиацией территории и своеобразный духовный опыт, связанный с чернобыльским фактором в индивидуальной и коллективной памяти. В числе белорусских феноменов чернобыльская культура является, вероятно, наиболее уникальным явлением. С белорусами уже случилось то, что маячит перед всем человечеством: экологическая катастрофа изменила саму среду обитания нации и привела к необратимым последствиям для соматической природы целого народа. Духовная же культура белорусов стала во многом определяться характером осмысления происшедшей и продолжающейся катастрофы.

Чернобыльская ситуация требует глобальной активности. Требует поиска средств к ее преодолению вне Беларуси, в наиболее развитых странах, что в свою очередь порождает необходимость для белорусов поиска языка для эффективного диалога с другими культурами. Чернобыльская катастрофа дала белорусской культуре моральное обоснование самостоятельного существования и право оценивать степень моральности иных культур, особенно культур развитых стран.

Чем-то эта ситуация напоминает трансформацию еврейской послевоенной культуры в ходе осмысления евреями и другими народами феномена холокоста. Конечно, чернобыльская проблема не воспринимается человечеством с такой же отзывчивостью, как холокост. Но в отличие от холокоста чернобыльская катастрофа никуда не исчезла и не ушла в историю. Негативное воздействие радиации на людей продолжается и требует усилий по ликвидации последствий аварии. Усилий дорогостоящих, которые, увы, еще только впереди.